По данным исследования Education at a Glance, в 2013 году в странах Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) женщины составили 58% выпускников бакалавриата (в России — почти 60%). Тенденция формируется еще в школе: 55% получивших среднее образование в 2015 году в странах OECD (Россия в организацию не входит) — девочки. Кроме того, социологи выяснили, что женщины, поступившие в университет, с большей вероятностью, чем мужчины, его окончат. Почти сравнялось число мужчин и женщин, получающих степень PhD: в странах OECD — 52% и 48% соответственно, в России — 56% и 44%. Американские СМИ даже заговорили о том, что мужчины в вузах стали меньшинством. Однако заявлять об окончательной образовательной эмансипации женщин рано: в точных науках и технических специальностях женщин по-прежнему мало. T&P собрали цифры и факты о «стеклянных потолках».
Математика — не для девочек
В докладе OECD отмечается, что если в гуманитарных и общественных науках женщины составили 64%, то в технических специальностях и инженерном деле их лишь 31%. Россия и здесь в тренде: доля женщин среди бакалавров в гуманитарных науках — 67%, в технических — 34%. А в трех лучших технических вузах мира по версии рейтинга Times Higher Education гендерный дисбаланс еще сильнее: в MIT из студентов лишь 38% — женщины, в California Institute of Technology их 33%, в ETH Zurich — 31%.
Эти данные позволили западным исследователям говорить о дискриминации студенток в области STEM (Science, Technology, Engineering and Mathematics — естественные науки, технологии, инженерное дело, математика). Например, по данным доклада Education at a Glance за 2014 год, в 2012 году в OECD среди выпускников вузов, изучавших точные науки, женщины составили 40%, инженерное дело, строительство и промышленную обработку — 28%, программирование — 20% (этот показатель даже снизился с 2000 года). В 2012 году в странах OECD из выпускников, получивших дипломы по точным наукам, в своих областях продолжали работать 71% мужчин и только 43% женщин (в гуманитарной сфере доли мужчин и женщин, работающих по специальности, почти равны). В целом, по данным ЮНЕСКО, лишь 29% всех ученых в мире — женщины. Женщин мало и среди преподавателей технических дисциплин: например, на 100 университетских факультетах в США среди профессоров в области химии и наук о земле лишь 13,7% были женщинами.
Выдающийся математик Кэтрин Джонсон в Исследовательском центре НАСА. 1962 год
Читать vs считать
По данным метаисследования, включавшего результаты 100 более мелких исследований, в которых в общей сложности приняли участие 3 млн человек из разных стран, девочки превосходят мальчиков в математике в младшей школе, находятся на одном уровне с ними в средней и лишь незначительно (и не всегда) уступают им в решении сложных задач. Вместе с тем, как показывают результаты международного школьного теста PISA за 2012 год, мальчики в 15 лет в большинстве стран все же лучше девочек справляются с тестами по математике — правда, ненамного. По результатам другого исследования, особенно велик разрыв в решении математических задач между самыми сильными мальчиками и девочками: он составлял 19 баллов, что эквивалентно полугоду обучения. Кроме того, в большинстве стран девочки чаще мальчиков чувствуют себя «безнадежными» в решении математических задач — и в целом говорят, что они «не очень» в математике.
Отыгрываются девочки в чтении: во всех 69 странах, где проводилось исследование, в школьном возрасте девочки превосходят мальчиков по результативности чтения, чаще читают для удовольствия и выбирают более сложные тексты, нежели комиксы (успехи девочек в развитых странах можно связать с тем, что они в среднем уделяют подготовке домашнего задания на час в неделю больше, чем мальчики).
Физиологическое объяснение (мозг женщин лучше справляется с вербальными задачами, мозг мужчин — с пространственными) признано учеными скорее несостоятельным. Нейробиологи говорят также о биологически обусловленных различиях в мотивации, указывая, что эволюционно выработка дофамина в мозгу женщины подкрепляет интерес к прикладным задачам, в то время как мужчинам больше нравится решать абстрактные. Однако тот факт, что успехи девочек в математике различаются от страны к стране, дает повод говорить, что они обусловлены не только физиологией, но и в немалой степени социальными факторами.
«Дело не в том, что у девочек и мальчиков разные врожденные способности по этим дисциплинам (математике и чтению). Напротив, разница в результатах возникает из-за того, что школа и общество поощряют интерес к разным предметным областям у девочек и мальчиков»,
— говорится в докладе «Тенденции, влияющие на образование», выпущенном OECD в 2015 году. В нем отмечается, что успехи девочек в математике значительно различаются от страны к стране, из чего можно сделать вывод, что они обусловлены не физиологией, а социальными факторами.
Эту идею развивают авторы другого исследования, которые пришли к выводу, что в гендерно нейтральных странах стирается и разница в оценках в математике: так, если в Турции разрыв между баллами девочек и мальчиков был максимальным, в Норвегии и Швеции он исчезал, а в Исландии девочки показывали более высокие результаты. Есть и исключения из этого правила: интересен, например, прецедент Иордании, где девочки в 15 лет превосходили своих одноклассников по каждому предмету, в том числе на целый учебный год по точным наукам.
Вместе с тем в старших классах школы девочки значительно реже, чем мальчики, выбирают предметы из области STEM — и этот гендерный разрыв увеличивается на каждой последующей ступени образовательной и карьерной лестницы.
Выдающийся математик Кэтрин Джонсон в Исследовательском центре НАСА. 1980 год
Кто может быть «умным»
Одной из причин такого выбора старшеклассников ученые называют «социальную принадлежность»: тинейджеры выбирают предметы, которые кажутся им более подходящими, потому что их чаще изучают люди одного с ними пола. Другим важным фактором, влияющим на выбор, становится «эффективность» — представления о том, в какой сфере старшеклассник сможет добиться успеха.
Однако уверенность в своих силах и чувство принадлежности не возникают из ниоткуда — они основаны на укорененных в культуре представлениях о гендерных ролях, пишут исследователи. Общество охотнее предлагает женщинам карьеру в сфере, где надо «проявлять заботу»: здравоохранении, социальном секторе, педагогике. В точных науках, чтобы добиться успеха, нужно быть решительным, амбициозным, готовым пойти на риск — то есть проявить «традиционно мужские» качества. В случае, если женщины выбирают работу в STEM, возникает ролевой конфликт между традиционной женской ролью и мужской ролью исследователя, который сам по себе является наказанием для исследовательницы. Кроме того, как пишет в статье «Есть вещи, которые никогда не меняются» профессор Трентского университета Карло Бароне, представления о гендерных ролях влияют не только на выбор «женских» дисциплин, но и на карьерную стратегию: например, женщины чаще соглашаются уйти из науки и преподавать в школе, что снижает их статус и снова возвращает их в область традиционных женских занятий. Все эти представления формируются уже в раннем возрасте: так, если в пять лет девочки говорили ученым, что «очень-очень умными» могут быть и девочки, и мальчики, то уже с шести лет они заявляли, что это скорее прерогатива мальчиков.
При этом гендерные стереотипы действуют не только на школьников и студентов, но и на преподавателей, а впоследствии и работодателей. Радикальный пример — Токийский медуниверситет, который, как недавно выяснилось, на протяжении десяти с лишним лет занижал баллы женщинам при поступлении, чтобы принимать больше мужчин.
Инженер Мэри Джексон в Исследовательском центре НАСА. 1980 год
С высшим образованием. Без работы
В среднем в странах OECD трудоустроены 80% женщин с высшим образованием и 89% мужчин (в группах с более низким уровнем образования гендерный разрыв сохраняется). При этом женщины, окончившие вуз, занимают менее престижные должности и зарабатывают на 15–25% меньше, чем мужчины с таким же уровнем образования. Женщины-исследователи чаще работают в образовательных и государственных проектах, в то время как мужчины идут в коммерческие структуры, где зарплаты выше, а возможностей больше.
Гендерная дискриминация вредит не только женщинам, но и экономике: по подсчетам МВФ, из-за недостаточной представленности женщин на рынке труда в различных странах ВВП на душу населения недосчитывается до 27%. Это касается даже наиболее развитых экономик: при гендерном равенстве ВВП США вырос бы на 5%, Японии — на 9%. Кроме того, наука в лице женщин лишается талантливых специалистов, что стопорит научный прогресс.
Неудивительно, что вовлечением женщин в сферу STEM активно занимаются правительства некоторых стран и крупные корпорации. В Австрии, чтобы заинтересовать женщин изучением точных наук в вузе, им предлагают короткие стажировки с посещением университетских лекций, а во взрослом возрасте дают возможность сменить профиль. Власти Шотландии запустили кампанию «Будь тем, кем ты хочешь», нацеленную на детей 11–14 лет, которых призывают не оглядываться на стереотипы при выборе будущей профессии. Microsoft также обнародовала программу по преодолению гендерного неравенства.
Но, возможно, самый простой способ разрушить стереотипы — рассказать о женщинах, работающих в STEM, которые задают новые ролевые модели. А за ними и остальные подтянутся.