Гегель хорошо объясняет, что не так с наивным пониманием психологии:

«Наблюдающая психология, которая прежде всего говорит о своих восприятиях всеобщих модусов, встречающихся ей в деятельном сознании, находит всевозможные способности, наклонности и страсти, и так как при перечислении всей этой коллекции нельзя подавить воспоминания о единстве самосознания, то она должна по меньшей мере дойти до изумления от того, что в духе, как в мешке, могут находиться вместе столь многие и столь неоднородные друг по отношению к другу случайные вещи, в особенности поскольку они оказываются не мертвыми покоящимися вещами, а беспокойными движениями. (...) Чем беднее представление о духе, тем более с этой стороны [психологии] облегчается дело, ибо отчасти тем малочисленнее будут эти свойства, отчасти тем более обособленными, прочными и закостеневшими, а тем самым более похожими на определения кости». (Феноменология духа, 1807).

«Все проблемы из детства», «вы должны только самому себе», «мысли позитивно» и прочие пошлости: то, что нам суют как психологическую догму, как готовый продукт, как решение, вынесенное самой вечностью, на деле есть лишь один из подходов, не хуже и не лучше других.

В науках о человеке вообще сложно найти что-то «готовое», раз и навсегда решённое. Заприте в одном кабинете философов, психологов и социологов и попросите их дать определение «личности», «разуму», «свободе». Возникнут не только чисто дисциплинарные разногласия, но и разнобой внутри каждой из групп. В стане психологов схлестнутся фрейдист и какой-нибудь экзистенциалист; среди социологов - дюркгеймианец и веберианец; о философах и говорить нечего, они на протяжении веков культивировали тотальное несогласие друг с другом.

Но философия, по крайней мере, учит ориентироваться во всей этой многоголосице; если в школе вы не любили списывать, то философия наверняка приведёт вас к «апофеозу беспочвенности». В этом ли ее польза? Черт знает. Я склонен ценить вещи ради самих вещей.

Комментарии: