Скука

Скука бессодержательна, томительна и… скучна. Тавтология «скука скучна» характеризует её наиболее точным образом. Мы скучаем, когда едем в автобусе, забыв наушники дома; скучаем на лекции, которая не вызывает нашего интереса; скучаем на работе (скука — основное состояние, сопровождающее монотонный труд). Чтобы избавиться от этого чувства, мы готовы на всё что угодно: мы готовы даже прочесть статью, посвящённую скуке, хотя это едва ли можно назвать очень весёлым занятием.

Мы сталкиваемся со скукой постоянно, но раз за разом стремимся вытеснить её из сознания. Ещё пару веков назад большинству людей некогда было скучать: жизнь регулировалась в соответствии с природными циклами, заполнялась постоянной работой и осмыслялась в категориях, которые были предоставлены обществом и почти не подвергались сомнению.

Скука возникает как феномен современного мира, в котором каждый занят поиском «персонального смысла» (хотя у средневековых монахов была akedia, чем-то похожая на скуку). Когда распадаются коллективные нарративы спасения, жизни в гармонии с природой и в соответствии с общественными иерархиями, мир определённо становится скучнее. Обычно мы думаем, что всё было ровно наоборот: чем мог заняться какой-нибудь крестьянин в деревенской глубинке, где не было ни интернета, ни телевизора, ни даже книг?

Дело в том, что развлечения идут рука об руку со скукой, а не устраняют её. Ларс Свендсен возводит современное духовное состояние человека к эпохе романтизма. Именно тогда жизнь становится объектом эстетического созерцания: всё начинает делиться на «скучное» и «интересное». Традиционный романтик стремится преодолеть скучную повседневность, выйти за её пределы в непрерывном самовозвышении. Так возникает тяга к приключениям, трансгрессиям и идея личного счастья.

Когда увеличиваются возможности выбора, нарастает и скука. Чем меньше ограничений, тем меньше в нашем выборе серьёзности, ведь от любого сегодняшнего решения завтра можно с лёгкостью отказаться. Мы всегда как будто подозреваем, что по-соседству занимаются чем-то гораздо более интересным, что лишает очарования и обязательности наши собственные занятия.

Постмодернизм доводит эту логику до предела и становится временем тотальной скуки, от которой уже не спасают никакие трансгресии. Патрик Бэйтман из фильма «Американский психопат» питает страсть к фирменным визиткам, дорогим костюмам и жестокому насилию. Но его не удовлетворяет ни то, ни другое, ни третье: несмотря на повышенную интенсивность, вся его жизнь пронизана тоской (Бодрийяр назвал это состоянием «после оргии»).

Ко многочисленным характеристикам человека необходимо добавить ещё одно: человек — существо скучающее.

Животные вряд ли знакомы со скукой в нашем понимании этого слова. Но некоторые приматы здесь, как и во многих других отношениях, на нас всё-таки похожи. Шимпанзе, которые надолго оставались в одиночестве или находились в мрачных помещениях, начинали курить предложенные сигареты с диметилтриптамином — сильным галлюциногенным веществом, хотя в обычных условиях они не доставляют приматам никакого удовольствия (эти наблюдения описаны в недавней работе британского этолога Элвина Бродерика).

От скуки избавляет сон, просмотр сериала или хорошая музыка. Но невозможно всё время смотреть сериалы, спать, предаваться музыкальным наслаждениям или экспериментировать с диметилтриптамином. Как бы вы ни стремились от неё убежать, скука рано или поздно вас настигнет. Именно поэтому каждому из нас нужно научиться скучать — у нас просто нет другого выхода.

Лучшим лекарством от скуки считается новое. Проблема в том, что настоящая, невыдуманная жизнь состоит из серии чередующихся повторений. Можно сменить семью и работу, переехать в другой город, записаться на кулинарные курсы, испытывать психоактивные вещества или прыгать с парашютом. Но даже самое захватывающее занятие рано или поздно вам наскучит.

В удивительном по точности наблюдений очерке «Записки блокадного человека» Лидия Гинзбург показала, что даже экстремальная ситуация, в которой ты постоянно находишься под угрозой смерти, со временем становится обыденной: «Есть ситуации — экзистенциалисты называют их пограничными, — когда, казалось бы, всё должно измениться. На самом деле вечные двигатели продолжают свою великую работу». Скука — один из таких «вечных двигателей».

Неисправимый пессимист Артур Шопенгауэр писал, что человек всю жизнь мечется между скукой и желаниями, удовлетворение которых приносит не успокоение, а лишь новые страдания. Скука важна потому, что открывает путь к поиску смысла. Многие философы считали, что от бездны желаний и бессмыслицы спасает познание — созерцательная, теоретическая установка, благодаря которой человек находит своё место в пустоте бытия.

Скука становится отправной точкой для саморефлексии. Поэтому со скукой не нужно бороться: её нужно признать.

Мы можем представить себе человека, который постоянно получает всё новые и новые удовольствия, без остановки и повторения. Стоит ли стремиться к такой жизни, готовы ли мы это сделать? Опыт учит, что в нашей жизни должно найтись место не только удовольствию, не только страданиям, но и скуке. А кто научился скучать, скорее всего, умеет и наслаждаться.

© Олег Бочарников

Источник: m.vk.com

Комментарии: