Невозможна архитектура человека, в которой экстерьер и интерьер строятся по общему правилу.

Некоторое время у меня гостил чужой попугай и наблюдение за ним натолкнуло меня на следующую мысль — невозможна архитектура человека, в которой экстерьер и интерьер строятся по общему правилу.

Попугай пользуются клеткой как вещью, в зависимости от условий это пользование различается, но суть при этом не меняется; чистит ли он перья о решетку в одном и том же месте, перебираются ли он к кормушке по самой эффективной траектории, — это эксплуатирование птичника точно соответствует нашему обращению с вещами ().

При этом он воспринимает клетку и пространственно, это подтверждается опытом, который был проведен и который можно увидеть на изображениях. Клетка была поставлена в центр комнаты напротив окна — за ним была улица и звуки птиц, с которыми попугай обычно пытался вступить в контакт. Таким образом вышла утрированная модель чистого отношения попугай-клетка, где было единственное событие, которое влекло за собой особенное использование клетки.

Примитивно можно обобщить это использование так: попугай воспринимает окно как опасность, но ему интересно; клетку, как защитный инструмент; находясь в интерьерной позиции он осознаёт невозможность проникновения внутрь нее опасности снаружи; находясь в её экстерьерной позиции, он обнаруживает на крыше защитный “бугорок”, которые позволяют ему находится так близко к окну, как это возможно, оставаясь защищенным;

Таким образом, попугай соотносится с клеткой в экстерьерной позиции в той же степени, в которой он соотносится с клеткой в интерьерной позиции. В случае с человеком этого не происходит.

В понятие интерьера заложено в целом все то, что можно обозначить как некоторое особенное внутреннее устройство архитектуры: структурные алгоритмы, благодаря которым формируется общество нового вида (); феноменологические фигуры “дома-как-раковины-укрытия” (); театры итальянского ренессанса, сцены которых изображали перспективу(); и т.д.

Верным будет утверждать, что вне зависимости от императива, стоящего за появлением архитектуры, интерьер всегда будет связан с определением положения и распорядка внутри пространства. При чем проживание интерьера происходит через оптическое и тактильное (), в то время как восприятие экстерьера всегда сводится к одному только оптическому.

Я вспоминаю тех, кто игнорирует экстерьер, указывая на то, что он — только оболочка и слепок внутренних сюжетов (.tumblr.com), я вспоминаю тех, кто говорит обратное, чья архитектура — это бокс, внутрь которого можно поместить всё, что угодно (), я вспоминаю тех, кто говорил о говорящей архитектуре (), тех, кто говорил, что внешнее указывает на внутреннее или наоборот, вводит в заблуждение (), я вспоминаю того, кто заявил, что гигантизм ведет к потере какой-либо связанности внутреннего и внешнего (). Наконец я вспоминаю хижины, которые нельзя рассмотреть через призму этой критики.

Что меня здесь раздражает — так это то, что вместо того, чтобы концентрироваться на “императиве, стоящем за появлением архитектуры”, приходится уделять слишком много внимания соотношению двух этих оппозиций.

Не смотря на то, что я обозначил такую архитектуру, как невозможную, мне видится, что на самом деле здесь есть немало перспектив, одна из самых актуальных среди которых — это движение в сторону зрительности.

Комментарии: