Отношения шизоида

Психоанализ показал - первичный конфликт в области отношений (проявляющийся, в том числе, на консультации психолога) у шизоидных людей касается близости и дистанции, любви и страха. Их субъективную жизнь пропитывает глубокая амбивалентность по поводу привязанности, и эта амбивалентность характеризует их отношение к психологу (в ходе психологической консультации и последующей психотерапии). Они страстно жаждут близости, хотя и ощущают постоянную угрозу (тревогу) поглощения другими. Они ищут дистанции (нуждаясь в помощи психолога), чтобы сохранить свою безопасность и независимость, но при этом страдают от удаленности и одиночества. Психолог, психотерапевт Гантрип обрисовал “классическую дилемму” шизоидных индивидов следующим образом: “Они не могут ни состоять в отношениях с другой личностью, ни находиться вне этих отношений, не рискуя так или иначе потерять и себя, и объект”. Это утверждение указывает на данную дилемму как на “внутреннюю и внешнюю программу”. Психоаналитик Роббинс суммирует эту динамику в таком сообщении: “Подойди ближе – я одинок, но оставайся в стороне – я боюсь внедрения”.

В сексуальном плане некоторые шизоидные люди оказываются удивительно безразличными, часто, несмотря на способность функционировать и получать оргазм. Чем ближе Другой, тем сильнее страх, что секс означает западню. Многие гетеросексуальные женщины влюбляются в страстных мужчин, только для того, чтобы узнать, что их избранник оставляет свои чувственные силы для собственного применения. Подобным же образом, некоторые шизоидные люди в ходе психотерапии или психологической консультации признаются, что страстно желают недостижимых сексуальных объектов, при том, что чувствуют смутную индифферентность по отношению к доступным объектам. Партнеры шизоидных личностей иногда обращаются за психологической помощью и жалуются на механистичность или бесстрастность их манеры любить.

Психоанализ и психотерапия объектных отношений в части происхождения шизоидной динамики наполнены усилиями локализовать истоки шизоидного статуса в пределах особой фазы развития. Адекватность фиксационно-регрессионной гипотезы применительно к типу структуры характера проблематична, хотя ее привлекательность вполне понятна: она “нормализирует” озадачивающие феномены, рассматривая их просто как остатки обычной инфантильной жизни (в духе классических объяснительных схем Фрейда).

Психолог-психоаналитик Кляйн относит шизоидные механизмы к универсальной параноидно-шизоидной позиции раннего детства. Другие психологи, ориентированные на объектные отношения, следуют объяснительной парадигме, согласно которой шизоидная динамика приравнивается к регрессии к неонатальному опыту. Современные психотерапевты продолжают сохранять уклон в сторону развития, свойственный фиксационно-регрессионной модели, отличаясь при этом своим особым взглядом на точку фиксации. Например, согласно кляйнианской традиции, психотерапевт Джиоваккини считает шизоидное нарушение “прементальным”. Психолог Хорнер относит его происхождение к более позднему возрасту, когда ребенок выходит из симбиоза.

Возможно, более продуктивные соображения об истоках шизоидной личности можно получить на основе психоаналитических наблюдений тех условий роста, при которых оказывается, что подросток движется в шизоидном направлении. Одним типом отношений, который, возможно, провоцирует избегание у ребенка, является покушающийся, сверхвовлеченный, сверхзаботливый тип воспитания. Шизоидный мужчина с удушающей матерью – вот что составляет главную тему популярной литературы психоанализа в последнее время. Это же явление можно обнаружить и при специальных исследованиях невроза, депрессии, фобий и других расстройств. Психотерапевты, практикующие психологическое консультирование пациентов-мужчин с шизоидными чертами, как правило, обнаруживают в семейном основании соблазнительную нарушающую границы мать и нетерпеливого, критикующего отца.

Развитию шизоидного паттерна отстраненности и ухода, возможно, способствует не только уровень, но и содержание родительской вовлеченности. Многие психологи-наблюдатели семей тех пациентов, у которых развился шизофренический психоз, подчеркивали роль противоречивых и дезориентирующих коммуникаций. Возможно, что такие паттерны вообще ответственны за шизоидную динамику. Ребенку, находящемуся в ситуации двойного зажима и эмоционально фальшивых сообщений, легко стать зависимым от ухода, чтобы защитить свое собственное “Я” от непереносимого уровня гнева и сомнений. Он может также ощущать глубокую безнадежность и депрессию. Подобное отношение нередко отмечается у шизоидных пациентов.

В явном противоречии с теорией о роли покушающихся родителей в развитии шизоидных черт находятся некоторые сообщения в изданиях по психологии о людях, чье детство характеризовалось одиночеством и пренебрежением родственников в такой степени, что их приверженность уходу (независимо от степени глубины изоляции) можно понять как создание хорошего по необходимости. Для литературы о психологии шизоидных феноменов – подобная литература широко распространена благодаря высокой социальной цене шизофрении – типично, что везде можно обнаружить контрастирующие и взаимоисключающие формулировки. И покушение, и депривация совместно определяют шизоидный невроз: если кто-то одинок или подвергается депривации, а родители доступны только в тех случаях, когда они проявляют себя как неэмпатичные и вторгающиеся, разрастается конфликт “тоска-избегание”, “близость-дистанцирование”. Исследование психолога-психотерапевта М. Кана шизоидных пациентов, прибегнувших к помощи психолога, подчеркивает комбинацию “кумулятивной травмы” от недостатка реалистичной материнской защиты и “симбиотического всемогущества”, присущего избыточной материнской идентификации.

Источник: www.schizis.psy4.ru

Комментарии: