Гении: почему им так много дано по сравнению с нами

Каждая эпоха славится своими гениями, внесшими выдающийся вклад в определенную область знаний. Японская писательница Мурасаки Сикибу, жившая тысячу лет назад, прославилась литературной изобретательностью. Микеланджело знаменит мастерским владением резцом и кистью. Розалинд Франклин обладала уникальным научным чутьем: именно она придумала, как сфотографировать спираль ДНК (вскоре она скончалась из-за работы с радиоактивными веществами, а Нобелевская премия досталась Уотсону, Крику и Уилкинсону). «…Гений вторгается в свое время, как комета в круг планет, правильному и очевидному порядку в движении которых совершенно чужд его эксцентричный бег», — образно описывает роль выдающихся людей философ Артур Шопенгауэр. Но вернемся к Эйнштейну — единственным инструментом познания мира в его арсенале был разум. Созданная им в начале прошлого века общая теория относительности предсказала существование гравитационной «ряби», возникающей от объектов гигантской массы (таких как черные дыры), в пространственно-временном «океане» Вселенной. Целое столетие ученые пытались обнаружить предсказанные Эйнштейном гравитационные волны — и лишь пару лет назад им это удалось. (Понадобилось применить все последние технические достижения цивилизации.)

Открытия Эйнштейна позволили переосмыслить понимание основ мироздания. Однако наши знания о том, как устроен человеческий мозг, до сих пор остаются скудными. Почему способности Эйнштейна в разы превосходили возможности мозга его не менее просвещенных сокурсников? Как мыслят гении?

Альберт Эйнштейн для многих был и остается образцом гениальности — что и объясняет неиссякаемый интерес исследователей к изучению мозга великого физика. В 1951 году была записана его электроэнцефалограмма, а в 1955-м, после смерти ученого, патологоанатом сохранил срезы одной из частей его мозга. Большая часть препаратов хранится в Национальном музее здоровья и медицины в Силвер-Спринге (штат Мэриленд).

Ученые самых разных специальностей давно ищут ответ на этот вопрос. Древнегреческие мыслители полагали, что переизбыток «черной желчи» (меланхолии) — по классификации Гиппократа, одной из четырех жидкостей в человеческом теле — определял у поэтов, философов и других творческих натур возвышенное состояние души. Френологи пытались установить взаимосвязь гениальности с формой головы, усердно измеряя черепа выдающихся личностей; им даже удалось изучить голову философа Иммануила Канта. Однако все их попытки ни к чему не привели.

Гениальность сложно «ухватить за хвост»: это качество субъективно, зачастую познается лишь по прошествии времени и выражается в проявлении разных особенностей личности, среди которых нельзя выделить какую-то одну и сказать: здесь «начало всех начал». Нередко уровень интеллекта (IQ) пытаются признать главной мерой гениальности. Психолог Льюис Термэн из Стэнфордского университета, который в 1920-е годы придумал первый тест на IQ, пытался с его помощью выявлять гениальных людей. Термэн начал отслеживать успехи полутора тысяч калифорнийских школьников с уровнем IQ выше 140 — значение, которое, по его мнению, определяло рубеж гениальности. Исследователь надеялся установить, чего такие дети смогут добиться в жизни и насколько сумеют превзойти ничем не выделяющихся сверстников. Группа Термэна отслеживала информацию о «подопечных» на протяжении десятилетий жизни — между собой ученые называли их «термитами» — и опубликовала серию статей «Изучение основ гениальности». По прошествии лет многие «термиты» вошли в состав Национальной академии наук США, стали знаменитыми политиками, врачами, профессорами и музыкантами. За 40 лет реализации проекта ученые зафиксировали тысячи опубликованных научных статей и книг «подопытных», 350 запатентованных ими изобретений и около 400 изданных рассказов.

Однако, как выяснилось в ходе исследования Термэна, выдающийся интеллект отнюдь не гарантирует его обладателю высоких достижений. Некоторые «термиты», несмотря на высокий уровень IQ, так и не смогли добиться успеха, а несколько десятков человек вылетели из университета за плохую успеваемость.

Были и обратные примеры — когда прошедшие тестирование и не дотянувшие до планки гениальности школьники впоследствии очень и очень многого достигли в своих областях, как, например, нобелевские лауреаты по физике Луис Алварес и Уильям Шокли. История знает и другие случаи недооценки потенциала будущих известных ученых — Чарлз Дарвин, раскрывший тайну разнообразия видов живых существ, в юности считался «весьма обыкновенным мальчиком со средним уровнем интеллекта». Сейчас его имя известно всем.

Чтобы совершить научный прорыв — например, создать теорию эволюции путем естественного отбора, — необходимо иметь еще и творческий потенциал. Это качество IQ не измерить. Поэтому Скотт Барри Кауфман, научный директор Института творчества в Филадельфии, решил изучить природу выдающихся способностей с помощью творческих людей и опросил множество новаторов, в число которых вошли психолог Стивен Пинкер и комедийная актриса-импровизатор Анне Либера из телешоу Second Сity. Кауфман пытался найти сам источник бесконечного потока новых идей, возникающих у творческих личностей, но совсем не собирался постигать природу гениев. Он считает, что этот термин лишь позволяет обществу выделить нескольких любимцев, не обращая внимания на других, не менее достойных людей. Напротив, он надеялся, что подхлестнуть развитие воображения можно в каждом человеке.

Стивен Уилтшир, британский художник-аутист, за пять дней создал невероятно точную панораму Мехико, понаблюдав за городом всего полдня. Психиатр Дэролд Трефферт считает, что уникальная связь между двумя полушариями в мозге таких людей, как Стивен, позволяет им раскрыть свои творческие способности.

В ходе исследований Скотт пришел к выводу, что удивительный «момент Эврики» — когда приходит понимание, как решить проблему, — наступает внезапно: иногда во сне, иногда на прогулке, а бывает, и в ванной. Зачастую озарение случается после длительных размышлений над задачей: мозг загружает информацию на сознательном уровне, а обрабатывает ее на уровне подсознания. И решение всплывает как бы само собой, когда его и не ждешь вовсе. «Величайшие идеи приходят людям в голову вовсе не тогда, когда они сосредоточенно думают над поставленной задачей», — уверен Кауфман.

Современные исследования мозга предлагают и другие объяснения «моментов Эврики». По словам нейробиолога Рекса Джанга из Университета Нью-Мексико, творческий процесс запускается в результате динамического взаимодействия множества нейронных сетей, работающих согласованно и активирующих разные отделы головного мозга как в левом, так и в правом полушариях, и особенно в префронтальной коре. Одна из этих нейронных сетей, преимущественно расположенная во внешних областях мозга, отвечает за способность реагировать на внешние же раздражители — например, когда мы собираемся на работу или заполняем платежные квитанции. Другая сеть отвечает за наши мысли и фантазии, за активацию воображения — и в основном задействует нейроны в средних областях коры.

Как именно нейронные сети взаимодействуют между собой в творческом процессе, наглядно демонстрирует джазовая импровизация. Чарлз Лимб, хирург-отоларинголог из Калифорнийского университета (Сан-Франциско), создал клавишный инструмент, не содержащий металлических частей, чтобы на нем можно было играть внутри магнитно-резонансного томографа. Шестеро джазовых пианистов, помещенных туда, по очереди иcполняли сначала основной звукоряд и отрывок из какого-нибудь произведения по памяти, а на последнем этапе — импровизировали, подыгрывая записи джазового квартета. По словам Чарлза, результаты исследования показали, что активность мозга при импровизации коренным образом отличалась от той, которая наблюдалась, когда музыканты играли по памяти. «Все выглядело так, как будто мозг на время отключал функцию самоконтроля», — объясняет Лимб.

Формулы на доске, описывающие динамику жидкой среды, выведены математиком Теренсом Тао, известным уникальным взглядом на вещи — «неземным мышлением»: в 31 год он стал обладателем престижной Филдсовской премии. Несмотря на свои достижения, Тао уверен, что значение имеет только кропотливая работа.

Возможно, это объясняет с научной точки зрения ощущения известного джазового пианиста Кита Джарретта. Импровизации Кита на концертах могут продолжаться по несколько часов, но у него нет ответа на вопрос, как к нему приходит музыка, которую он играет. «Я нарочно отключаю мозг, — делится Кит со мной своим секретом. — И словно ухожу в безграничное пространство, где меня ждет… новая музыка».

Один из признаков творческой натуры — способность устанавливать связи там, где их на первый взгляд нет вовсе. Радиолог Эндрю Ньюберг из Маркусовского института общей медицины при Университете Томаса Джефферсона с помощью диффузионно-тензорной магнитно-резонансной томографии пытается создать карту расположения нейронных пучков в мозге творческих людей. Перед участниками эксперимента — теми же «гениями», которых изучал и Кауфман — ставятся стандартные задачи из тестов на креативность: например, найти новое применение бейсбольной бите или зубной щетке. Отслеживая выполнение задачи, Ньюберг сопоставляет полученные данные с мозговой активностью обычных людей из контрольной группы. Он собирается отсканировать мозг по 25 представителей каждой группы, чтобы выявить признаки схожей мозговой активности внутри групп и понять, отличает ли что-нибудь творческих людей от нетворческих.

Предварительные результаты сравнения «гениев» между собой выявили одно существенное отличие: на сканированных изображениях мозга видны яркие цветные полоски — это сгустки отростков нервных клеток, по которым клетки передают друг другу электрические сигналы. Большое красное пятно — мозолистое тело — центральный узел связи, объединяющий более 200 миллионов нервных отростков. Мозолистое тело связывает полушария мозга, обеспечивая непрерывный обмен информацией между ними. «Чем краснее изображение, тем больше нервных окончаний в пучке», — поясняет Ньюберг. Отличия сразу бросаются в глаза: красная область у «гениев» примерно вдвое шире, чем у представителей контрольной группы. «Можно сделать вывод, что у более творческих людей обмен информацией между полушариями происходит гораздо интенсивнее, — утверждает Эндрю, но тут же оговаривается: исследование еще не завершено. — Их мыслительный процесс отличается гибкостью, в нем задействовано больше разных областей мозга». Зеленые и синие пучки обозначают дополнительные связи, обеспечивающие обмен информацией между лобной, теменной и височной долями коры. «Возможно, удастся выявить различия и в их строении, — рассуждает Ньюберг. — Неизвестно, что еще мы узнаем в ходе исследований мозга».

В разные эпохи талантливые люди всегда стягивались в центры творческой активности. Сегодня один из таких центров — Кремниевая долина. Венчжао Лянь, занимающийся разработкой искусственного разума в компании Vicarious, обучает робота распознавать разные предметы и манипулировать ими. Компания создает программное обеспечение, имитирующее работу человеческого мозга.

Пока нейробиологи пытаются разобраться в хитросплетениях нейронов и в том, имеют ли эти особенности мозга отношение к гениальности, другие ученые стемятся понять, рождаются ли гениями или все же становятся? Так психолог Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарлза Дарвина, не признавал «претензий на естественное равенство» и был убежден, что гениальность передается в роду по крови. Для доказательства этой идеи он составил и проанализировал родословные ярчайших европейцев, снискавших славу в самых разных областях: от Моцарта и Гайдна до Байрона, Чосера, Тита и Наполеона. Результаты этих изысканий Гальтон опубликовал в 1869 году в книге «Наследование таланта», собственно и положившей начало не прекращающимся по сей день дебатам о том, «рождаются или все же становятся». Сам Гальтон пришел к выводу, что гении встречаются редко — примерно один на миллион. Другой вывод тоже оказался вполне предсказуемым: «у большинства успешных людей имеются прославленные родственники».

Сегодня ученые надеются установить: есть ли гены, отвечающие за развитие интеллекта, манеру поведения или за более редкие качества вроде обладания тонким музыкальным слухом? Изучение интеллектуальных способностей, несомненно, связано с очевидными этическими вопросами: как будут использоваться результаты подобных исследований? Кроме этого, проведение таких работ сталкивается со множеством проблем генетики, ведь в формировании интеллекта могут оказаться задействованными сотни генов, каждый из которых вносит пусть и небольшой, но весьма существенный вклад.

А что по поводу других способностей — вроде врожденного музыкального слуха? Многие известные музыканты обладали идеальным слухом — к примеру, Моцарт. Получается, что благодаря этому качеству он и стал знаменитостью? Не совсем так. Сам по себе генетический потенциал отнюдь не гарантирует будущего успеха. Чтобы стать гением, необходимо взрастить заложенный в генах талант. И здесь многое зависит от общественно-культурной среды, в которой происходит становление гения, — как это было, например, в Багдаде в период Исламского возрождения (VIII-XIII века) или в Кремниевой долине в наше время.

Впрочем, врожденный Талант и благоприятная среда для его развития тоже еще не залог гениальности: ко всему этому нужно усердие при продвижении к намеченной цели. Далеко не обделенный талантом и выросший в прекрасных условиях Дарвин тем не менее целых два десятилетия доводил до совершенства труд своей жизни — книгу «Происхождение видов». Психолог Анджела Дакуорт полагает, что именно сочетание страсти к познанию и усердия — которые она называет «твердостью характера» — приводит одаренных людей к успеху. Анджелу тоже можно назвать гением — она получает поддержку престижного фонда Макартуров и является профессором Пенсильванского университета. По ее словам, в обывательском представлении о гениях слишком много «магии»: со стороны все выглядит так, будто величайшие достижения появляются из ниоткуда и не требуют усилий. Конечно, Анджела не отрицает, что природный талант необходим, но именно твердость характера, по ее мнению, определяет, сможет ли «урожденный гений» чего-то добиться. «Если повнимательнее присмотреться к любому успешному человеку, станет ясно, что ему ничего не далось даром», — убеждена она.

С тем, что ни один результат не удается получить «с наскока», согласен и Дин Кит Симонтон, почетный профессор психологии Калифорнийского университета (Дейвис), долгое время изучающий природу гениальности. «Важнейшим залогом успеха являются усердие и работоспособность», — считает Симонтон. Как правило, серьезные достижения — результат множества проб и ошибок. «Большинство опубликованных научных статей никто и никогда не цитирует. Большинство музыкальных произведений не записывается, а большинство картин никогда не увидят своего зрителя на выставках», — убежден Симонтон. Только один пример: Томас Эдисон известен как изобретатель фонографа и первого промышленного образца лампы накаливания, но это лишь два изобретения из более чем тысячи им запатентованных!

Еще один важный нюанс — недостаток поддержки может затормозить развитие потенциального гения, и у него так и не появится шанса проявить себя. До недавних пор женщины не могли получать образование наравне с мужчинами, им не давали расти в профессиональном плане и не признавали их достижений. Скажем, старшая сестра Моцарта Мария Анна была талантливой клавесинисткой, однако по настоянию отца прекратила заниматься музыкой, чтобы, едва достигнув совершеннолетия, выйти замуж. Половина женщин, участвовавших в исследовании Льюиса Термэна, тоже завершили карьеру в роли домохозяек.

С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии специалист по слуху Чарлз Лимб установил, что джазовые музыканты и рэперы-фристайлеры во время импровизации невольно подавляют активность той части головного мозга, которая отвечает за самоконтроль. Чарлз планирует использовать электроэнцефалограмму для определения электрической активности мозга других творческих людей — например, стендап-комиков. «Самый лучший способ импровизировать — перестать себя контролировать», — считает композитор Кит Джарретт.

Людям, родившимся в бедности или в рабстве, редко выпадет шанс заняться чем-то еще, помимо попыток выжить. «Если и в самом деле предположить, будто гениев можно выявить и вырастить, то невероятная трагедия заключается в том, что тысячи потенциальных гениев сгинули, так и не раскрыв свои таланты! » — сокрушается историк Дэррин Макмейон.

В редких случаях — по воле провидения — судьба таланта складывается удачно, вопреки обстоятельствам. Так бесспорный гений Леонардо да Винчи был рожден в 1452 году вне брака в сельском доме, затерянном в оливковых рощах холмистой Тосканы. И все же Леонардо смог развить в себе способности, по широте и разнообразию которых ему не было равных: живописец, анатом, геолог и изобретатель, намного опередивший свое время.

Творческий путь Леонардо начался с обучения у итальянского скульптора и живописца Андреа дель Верроккьо во Флоренции. На протяжении жизни Леонардо не переставал придумывать что-то новое — тысячи страниц его рабочих тетрадей были испещрены набросками изобретений (в числе которых — модель вращающегося переносного моста и чертежи летательных аппаратов), а также мыслями, охватывающими буквально все сферы — от оптики до военной инженерии. Гений не останавливался ни перед какими трудностями. «Преградам меня не сломить, — писал он. — Любые преграды рушатся под напором решительности. Тот, кто всерьез нацелился на звезду, не передумает».

Большую часть жизни Леонардо провел во Флоренции, и жизнь эта пришлась на эпоху итальянского возрождения, когда искусство превозносилось богатыми покровителями, а его младшие гениальные современники Микеланджело и Рафаэль не переставали восхищать публику своими творениями. Леонардо испытывал наслаждение от одного лишь предвидения невозможного. Как писал Шопенгауэр, «создания гения выходят… за пределы их [современников] восприятия». Группа современных исследователей поставила перед собой в чем-то схожую задачу, выбрав не менее иллюзорный объект для изучения — гений Леонардо да Винчи. В рамках проекта «Леонардо» ученые пытаются составить его родословную и собрать как можно больше образцов его ДНК, чтобы понять, откуда он был родом, какими физическими качествами обладал, а также подтвердить подлинность приписываемых ему работ и, что самое интересное, — попытаться раскрыть секрет его необыкновенного таланта.

Лаборатория молекулярной антропологии одного из участников проекта, Дэвида Карамелли, располагается в здании XVI века и принадлежит Флорентийскому университету. Из окон открывается восхитительный вид на город, над которым величаво возвышается купол собора Санта-Мария-дель-Фьоре, увенчанный медным шаром, сработанным самим Верроккьо и установленным в 1471 году при помощи изобретательного Леонардо. Столь тесное переплетение прошлого и настоящего — неотъемлемый атрибут деятельности Дэвида, изучающего образцы ДНК неандертальцев и других существ ледниковой эпохи. Теперь он готовится применить свои наработки для изучения ДНК, остатки которой надеется извлечь из локона волос, сохранившегося после захоронения останков Леонардо, и чешуек кожи, возможно затерявшихся на его картинах или в рабочих тетрадях. Если и это не поможет, ученые готовы попробовать извлечь ДНК из следов слюны гения, которой он смачивал пергамен перед нанесением растирки из костной муки, гипса и мела, чтобы рисовать серебряной иглой. Тем временем специалисты по генеалогии пытаются отыскать потомков да Винчи по отцовской линии, чтобы взять у них образцы ДНК. Так Карамелли сможет установить генетический маркер, подтверждающий подлинность ДНК самого Леонардо, — если ее остатки, конечно, удастся обнаружить. Антропологи надеются получить доступ к останкам, приписываемым Леонардо, — они покоятся во французском замке Амбуаз, в окрестностях которого мастер скончался в 1519 году.

Впрочем, возможно, попытки разгадать причины появления гениев не скоро увенчаются успехом, и эта тайна Вселенной, как и множество других, еще долго будет занимать умы ученых.