«Не уверен, что в России в ближайшие годы мы увидим человека такого масштаба» Как Вячеслав Иванов изменил российскую и мировую науку |
||
МЕНЮ Искусственный интеллект Поиск Регистрация на сайте Помощь проекту ТЕМЫ Новости ИИ Искусственный интеллект Разработка ИИГолосовой помощник Городские сумасшедшие ИИ в медицине ИИ проекты Искусственные нейросети Слежка за людьми Угроза ИИ ИИ теория Внедрение ИИКомпьютерные науки Машинное обуч. (Ошибки) Машинное обучение Машинный перевод Реализация ИИ Реализация нейросетей Создание беспилотных авто Трезво про ИИ Философия ИИ Big data Работа разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика
Генетические алгоритмы Капсульные нейросети Основы нейронных сетей Распознавание лиц Распознавание образов Распознавание речи Техническое зрение Чат-боты Авторизация |
2017-10-09 19:21 7 октября умер Вячеслав Иванов — лингвист, антрополог, семиотик, автор переводов с десятков языков, один из создателей машинного перевода, академик РАН и Американской академии наук и искусств, член Британской академии и Академии наук Латвии. Ему было 88 лет. В последние годы жизни он совмещал работу в Калифорнийском университете, где был профессором кафедры славянских языков, с работой в МГУ и РГГУ. Как Вячеслав Иванов изменил российскую и мировую науку, по просьбе «Медузы» вспоминает академик РАН, специалист в области классической филологии и сравнительного языкознания Николай Казанский. Николай Казанский доктор филологических наук, академик РАН Уход Вячеслав Всеволодовича — потеря для всех, кто знал его лично и для тех, кто только читал его труды. Безусловно, это потеря для мировой науки. Его труды входят в самые сжатые списки рекомендованных работ в области сравнительно-исторического языкознания. Мировое признание получила книга, написанная в соавторстве с академиком Тамазом Гамкрелидзе «Индоевропейский язык и индоевропейцы», переведенная на английский язык Джоанной Николз. Это был новаторский труд, заключавший в себе новые подходы к реконструкции всей системы праиндоевропейского языка, в том числе — и глоттальную теорию, которую они сформулировали в один год с американцем Полом Хоппером. Эта теория включена сейчас в западные учебники. Сделанное Вячеславом Всеволодовичем в области индоевропейского языкознания, как и в области семиотики, во многом определило уровень мировой науки. С точки зрения российской науки, заслуги Вячеслава Всеволодовича трудно даже сколько-нибудь полно перечислить. Начать, наверное, нужно с того момента, когда публично выразив свое возмущение тем, что происходило вокруг романа «Доктор Живаго» Пастернака, Вячеслав Всеволодович лишился работы в МГУ — и был приглашен заняться математической лингвистикой. После этого он работал в Институте славяноведения и балканистики, где им были написаны многие книги — грамматика хеттского языка, сопоставление анатолийских языков с балтийскими и славянскими. Именно здесь вместе с Владимиром Николаевичем Топоровым они написали книгу, посвященную славянской мифологии, и сформулировали так называемый «основной миф», отраженный во множестве индоевропейских традиций — миф о борьбе бога Грома со Змеем. Эти исследования были продолжены в Америке Кэлвертом Уоткинзом и Джошуа Катцом. В эти же годы появилась и его книга переводов с языков Древней Анатолии «Луна, упавшая с неба». Многие из стихотворных переводов читала и одобрила Анна Ахматова. Мы обязаны Вячеславу Всеволодовичу десятками статьей в энциклопедии «Мифы народов мира». Он активно знакомил коллег с новыми материалами — он подготовил сборник переводов с большой вводной статьей о тохарских языках, тексты на которых привез в Россию и впервые опубликовал русский консул в Кашгаре Николай Федорович Петровский. В студенческие годы Вячеслава Всеволодовича компаративистика фактически была под запретом, и Иванов сделал очень много для ее возвращения в отечественное языкознание. В это же время он продолжал занятия дешифровкой письменностей Эгейского региона, но наибольшее значение имело его увлечение семиотикой. Исследования Вячеслава Всеволодовича во многом определили «Московско-тартускую семиотическую школу», включая «Очерки по истории семиотики в СССР», специальные работы, посвященные кино, в том числе замечательные исследования творчества Эйзенштейна. И в семиотике, и в лингвистической теории он был источником крупных идей, в которых история культуры и мифология всегда рассматривались сквозь призму языка. Во всех этих областях его заслуги бесспорны, но для меня не менее важны открытые им забытые страницы истории российской интеллектуальной жизни, например, рассказ о специалисте в области тифло- и сурдопедагогики Иване Соколянском, сумевшем работать со слепоглухонемыми детьми — более поэтических страниц в научной прозе найти невозможно. Нельзя не упомянуть и о его литературоведческих исследованиях, посвященных не только древним литературам, но и русской. Его статья о русской оде XVIII века не случайно вошла в хрестоматии по русскому литературоведению. В Вячеславе Всеволодовиче поражал и восхищал масштаб его личности и невероятная энергия. В последние годы во время его приездов из Лос-Анджелеса в Москву его время было наполнено чуть ли не ежедневными докладами и преподаванием. Мы встречались на его докладах и между его лекциями в РГГУ. Научные проблемы он обсуждал с удовольствием, с удовольствием поддерживал и чужие начинания в самых разных областях. Общение с ним всегда было профессиональным, простым — коллег он не делил по возрасту и даже в какой-то момент вел занятия по дешифровке древних письменностей с детьми. Его начитанность была удивительной, так что он легко сопоставлял данные разных наук, что редко удается тем, кто ведет исследования в относительно ограниченной области знания. Последний доклад Вячеслава Всеволодовича я слышал в апреле на конференции, посвященной 100-летию семиотика Альгирдаса Греймаса, а до этого — также по скайпу — доклад о Новалисе, причем Вячеслав Всеволодович больше внимания уделил не литературным особенностям произведений, а специальным знаниям Новалиса в области минералогии. Широта постановки проблем и вторжение в самые разные области знания, безусловно, таили в себе большой риск критики со стороны специалистов в конкретной области знания. Вячеслав Всеволодович, думаю, шел на это сознательно. Потому что иногда, если забежать с другой стороны, видно дальше, чем если стоять на передовых позициях. Я не уверен, что в России в ближайшие годы мы увидим ученого такой широты научных интересов и человека такого масштаба. Источник: meduza.io Комментарии: |
|