Первые школы для глухих открылись в XIX веке — образование там было не хуже, чем в других учебных заведениях. Но уже к началу XX века жестовый язык стали запрещать, а кто-то даже утверждал, что людям с нарушениями слуха нельзя жениться и заводить детей, и в итоге они оказались в социальной изоляции. Педагог, главный редактор журнала Всероссийского общества глухих «В едином строю» Виктор Паленный прочитал в музее современного искусства «Гараж» лекцию «Культура глухих в США и России: роль жестовых языков в ее развитии». T&P публикуют конспект.
Первые школы для глухих
Американский остров Мартас-Винъярд близ Бостона с XVII века населяли китобои. Из-за генетических сбоев в некоторых деревнях глухим был каждый 10-й или 25-й. Для сравнения: сегодня мы, глухие жестовики, составляем всего 0,1% от общего числа населения города или страны, это один человек из тысячи. Почти все жители острова владели навыками жестового общения, глухие там были нормальными членами общества, и механизм самоидентификации («мы — глухие, они — другие») не срабатывал.
В 1817 году Томас Хопкинс Галлодет поехал в Европу и вернулся на родину вместе с воспитанником Парижского института глухонемых Лораном Клерком. По дороге Галлодет учил Клерка английскому языку, а тот его — французскому жестовому. Они открыли в Хартфорде первую в США школу, которая тогда называлась приютом для глухонемых. В 1818 году в
You and Me Deaf Same. Нэнси Рурк
В 1806 году в Павловске близ Санкт-Петербурга открылась первая российская школа для глухих. Еще одну открыли в Москве в 1831 году, но она просуществовала недолго. В 1860 году глухой Иван Арнольд основал училище, которое впоследствии стало называться Арнольдо-Третьяковским (Павел Третьяков жертвовал на его нужды крупные суммы). Однако если в США в 1860 году около 40% учителей и персонала школ для глухих составляли сами глухие, то в России этот процент был гораздо ниже. Спустя 30 лет стали появляться училища в других городах Российской империи. В 1898 году было основано Попечительство государыни императрицы Марии Федоровны о глухонемых, которое стало заниматься организацией новых школ, приютов, мастерских. Начал печататься «Вестник попечительства о глухонемых».
Развитие самосознания глухих
В 1880 году на Миланском конгрессе итальянские и немецкие учителя продавили постановление, согласно которому жестовый язык должен был быть изгнан из школ. По всей Европе стали отчислять глухих, запрещать жесты. Россия не стала исключением. Неблагоприятные изменения коснулись и США. В 1850-е годы учащиеся Хартфордской и других школ не уступали в образованности своим слышащим сверстникам. Принуждение к устной речи и отказ от жестового языка привели к резкому снижению грамотности среди глухих американцев. В этом контексте главной силой развития сообщества глухих стало отчуждение от остального социума. Так в середине XIX века у глухих Америки впервые родилась идея отделиться от слышащих сограждан. В 1856 году глухой американец Джон Дж. Флоурной даже предложил основать на западе США мини-государство глухих со своим банком, полицией и госпиталями.
Под давлением со стороны мира слышащих глухие американцы самоорганизовались, и в 1880 году в Цинциннати был созван первый съезд глухих, на котором была создана Национальная ассоциация глухих США. Появилось желание продемонстрировать потенциал глухих, получивших образование в школах, где использовался жестовый язык. Многие глухие стали работать типографскими наборщиками: это была очень удобная для них работа, ведь их не отвлекал шум в цехах. Появились первые глухие ученые — химики, геологи. Было много глухих художников и даже писателей. В США глухие пытались осмыслить свое место в мире, реализовать себя в обществе, где слышащие составляли подавляющее большинство, и — встречали сопротивление. От осознания единства уже недалеко до восприятия себя членами особого микросоциума.
В 1864 году президент Линкольн подписал указ об основании колледжа Колумбийского института, впоследствии Национального колледжа глухонемых. Это было первое в мире специализированное учебное заведение послешкольного образования. Постепенно колледж вырос в Галлодетский университет, и само его существование также стало катализатором объединения глухих.
© At the Deaf Club. Нэнси Рурк
Чуть позже, в 1876 году, Александр Грэхем Белл изобрел телефон — изначально он хотел помочь глухим (он работал над устройством, которое должно было облегчить общение глухих. — Прим. ред.), а на деле лишь усилил изоляцию. Жена Белла была глухой, с его семьей дружил глухой художник и писатель Альберт Виктор Баллин, который в своих книгах сравнивал сторонников устного метода обучения с инквизиторами и охотниками за ведьмами, а также жестко выступал против идей Белла. Еще бы — тот проповедовал евгенику, выступал против браков глухих и считал трагедией производство «дефективной расы людей».
Таким образом, поводов для защиты своей особости у глухих США было достаточно. В начале XX века глухие заговорили о необходимости сохранения жестового языка: распространение запрета на образование глухих на жестовом языке ставило под угрозу существование глухих как особой группы. В 1902 году Белл снял на кинопленку глухую женщину, рассказывающую стихотворение на жестовом языке. Глухие США оценили это новшество, и в 1912–1913 годах сняли 18 коротких кинорассказов на американском жестовом языке. Снимали известных глухих, а также Эдуарда Майнера Галлодета, сына Томаса Хопкинса Галлодета, который возглавлял вышеупомянутый колледж для глухих. Джордж В. Ведиц, один из лидеров американского сообщества глухих, восклицает в своем выступлении: «Пока на Земле есть глухие, будут и жесты!» Поднимая руки, он говорит, что жестовый язык — самый щедрый подарок Бога глухим людям. Сейчас глухие сравнивают это выступление со знаменитой речью Мартина Лютера Кинга.
Первое Общество глухих в России официально зарегистрировали в
В 1960–70-х годах в СССР появились первые «Вогограды»: при предприятии Всероссийского общества глухих рядом строились общежитие, Дом культуры и жилые дома для рабочих. Например, в Подольске, близ станции Силикатная, до сих пор в магазине вам могут ответить на жестовом языке, многие слышащие дети глухих родителей его знают. Но «Вогограды» в СССР не сыграли роль зародышей контридентичности. Монополизм Всероссийского общества глухих, видимо, не благоприятствовал развитию особого самосознания глухих.
Global Deaf Connect. Нэнси Рурк
Жестовый язык
В 1950-х годах в Галлодетский университет пришел учитель английского языка Уильям Стоуки. Он быстро понял, что жестовый язык — не просто средство представления английского. Вместе со своими глухими коллегами Карлом Кроненбергом и Дороти Кастерлайн он начал снимать на ленту жесты глухих и пытался определить правила, которым подчиняется язык. Традиционная описательная лингвистика анализировать жестовый язык еще не могла, это стало возможно с развитием структурной лингвистики. И все же Стоуки удалось выделить три главных компонента, из которых состоит каждый жест: конфигурацию (форма кисти и пальцев), пространственное положение жеста (локализация), движение. Ученый выделил 19 конфигураций, 12 положений и 24 типа движений. В 1965 году Стоуки выпустил «Словарь американского жестового языка на лингвистических принципах», где описал не только жестовый язык, но и социокультурные характеристики глухих людей.
Когда Стоуки занимался жестовым языком, многие не понимали, зачем это нужно, даже сами глухие тогда еще считали жесты нерасчленимыми и не поддающимися анализу. Аналогичным образом в России глухие далеко не сразу поддержали исследования Галины Зайцевой, которая из-за «железного занавеса» начала их через 10 лет после Стоуки. Лишь спустя время появились глухие исследователи, а жестовый язык начали изучать в колледжах и университетах. (Вот, например, сейчас МГЛУ готовит студентов со знанием жестового языка — состоялось уже целых два выпуска.)
В 1988 году в США Урсула Беллуджи с коллегами исследовали особенности мозга и обнаружили важное доказательство того, что жестовый язык — это именно язык. Выяснилось, что для владения им нужно не правое полушарие головного мозга, отвечающее за восприятие и оценку визуально-пространственного мира, а левое полушарие — так же, как для владения устной речью. За 30 лет жестовый язык признали нормальным языком, многоуровневой лингвистической системой. В 1990-е годы во многих штатах жестовый язык уже можно было выбрать в качестве иностранного при сдаче экзаменов на получение свидетельства об окончании средней школы. Все это воодушевило глухих. Оставался один шаг до понимания группы глухих как
Жестовый язык хорошо воздействует на периферийное зрение. В тестах на пространственные отношения, организацию пространства и распознавание лиц глухие дети показывают лучшие результаты, чем слышащие. Глухие жестовики могут выделять дискретные конфигурации в беспрерывном потоке движения, синтаксически анализировать движение. А тому, что в словарях жестового языка общее количество жестов редко превышает 3 тысячи, есть разумное объяснение. В бытовом общении глухим много жестов не нужно, сложные слова и термины мы дактилируем (воспроизведение слова по буквам, каждой букве алфавита присвоен собственный жест. — Прим. ред.). Один и тот же жест может использоваться для обозначения разных объектов, а значение будет ясно из контекста беседы. Кроме того, жестовый язык располагает широким набором средств для выражения различных морфологических отношений. Существует множество форм жеста «смотреть на»: модифицируется направление движения, его скорость и т. д. Мимика в жестовом языке может служить для обозначения синтаксических конструкций, наречий и для выражения количественных отношений.
В идеале все глухие должны знать и словесный язык, быть билингвами. В США или, например, в Финляндии сейчас есть глухие Deaf-расисты, которые считают, что круто быть «чисто» глухими и не знать культуру слышащего большинства. Это в корне неправильно.
© Deaf Women. Нэнси Рурк
Культура глухих
Первая хорошая книга о культуре глухих — «Глухие в Америке: голоса культуры» («Deaf in America: Voices from a Culture», 1988) Кэрол Пэдден и Тома Хамфриса. Здесь глухота рассматривается как социальный фактор, имеющий лингвистические и поведенческие атрибуты, обозначен главный критерий принадлежности к сообществу глухих. Удивительно, но это не общий опыт угнетения в обществе, не организации и клубы по интересам, даже не жестовый язык или появившийся в последнее время высокий процент внутригрупповых браков. Самый важный признак принадлежности к сообществу глухих — идентифицирует ли себя человек как глухого, ведет ли себя как глухой. В 1972 году американский ученый Джеймс Вудворд предложил писать «deaf» со строчной буквы, когда речь идет о людях, лишенных слуха, и «Deaf» с прописной, когда имеется в виду группа глухих людей, имеющих жестовый язык и особую культуру, — по аналогии с написанием национальностей в английском.
Конечно, глухие — не отдельная национальность, культура ими не наследуется автоматически. Только 10% глухих рождаются в семьях глухих, но именно они и становятся носителями жестового языка и культуры, разделяют общие нормы и ценности, имеют схожие социальные и психические модели поведения, а главное — определяют себя как глухих. Глухие, родившиеся в семьях слышащих родителей, приобщаются к моделям поведения глухих, когда сталкиваются с носителями жестового языка. Так было и в моем случае: я потерял слух в три года, жестовый язык усваивал позже. Робкие, не владеющие навыками общения дети слышащих родителей приходят в
В 1963 году в Москве открылся Театр мимики и жеста, спустя несколько лет в США — Национальный театр глухих. У нас играли исключительно классику, в США без нее тоже не обошлось, но в 1973 году они поставили пьесу, точнее шоу «Мой третий глаз», в котором актеры начали думать о жестах как об объектах, а не просто средстве передачи мыслей и чувств. Они говорили жестами, как в реальной жизни. Многие зрители были слышащие и понимали суть происходящего. Театр глухих в США заинтересовал и заинтриговал слышащую общественность. У нас же еще много лет никому в голову не приходило написать пьесу о жизни глухих и поставить на сцене театра — очевидно, из-за отрицательного отношения к жестовому языку и культуре глухих.
То же с нашей жестовой песней. Я глухой, слов песен не знаю, а когда жесты исполнителей смазаны, понять содержание еще сложнее. Песни любят слабослышащие и позднооглохшие: они знают слова и кайфуют от красивых жестов исполнителей. В Америке процветают другие жанры, например жестовая (визуальная) поэзия. Многим известно творчество Клэйтона Валли и Эллы Мэй Ленц. Визуальные стихи непереводимы: в их основе — игра смыслов и ритм, достигаемый с помощью движений рук, тела и мимики.
Глухие любят рассказы на жестовом языке. Соль баек не в сюжете, а в мастерстве рассказчика, в его владении жестовым языком. В США, где среди слышащих популярен жанр стендапа, эти рассказы глухих очень распространены и имеют весомый сценический статус. Отдельные мастера рассказа гастролируют по стране, собирая аудиторию в клубах и на фестивалях глухих, причем немалую часть публики составляют слышащие, интересующиеся жестовым языком. В России глухим нужно прежде всего избавиться от чувства неполноценности. Многие замечательно рассказывают в кругу друзей, но стесняются выходить на сцену. Школы вбили им в голову, что выступать на русском словесном языке нормально, а на жестовом — нет. Аналогичная ситуация с литературой: в США уже давно появились глухие авторы, а у нас их почти нет. Сейчас в Театре мимики и жеста первое поколение актеров, которые ведут себя как глухие. Им нужны пьесы о глухих и их проблемах, с сюжетами на основе реальных историй.
© Paternalism. Нэнси Рурк
Сейчас глухие стали реже встречаться из-за развития гаджетов. Но в США проходят фестивали культуры глухих. Американская организация DeafNation ежегодно проводит конференции, выставки, масштабные фестивали в
Глухие выражают свое восприятие мира через визуальные средства, в том числе живопись. Конец 1960-х и начало 1970-х годов в США ознаменовалось движением Deaf Pride/Deaf Power и движением глухих художников Deaf Art Movement, которое в 1989 году оформилось как De’VIA (Deaf View/Image Art — искусство визуального образа). Deaf-художник пытается выразить в своих работах опыт глухого человека и особое восприятие мира. Он может изображать, например, сцены в школьных классах или клубах, общение глухого со слышащими. В фокусе могут быть «преувеличенные» части тела, в частности глаза, уши, рот. Встречаются символические изображения слуховых аппаратов и жестов. Первопроходцем была Бетти Миллер: в 1972 году она сделала несколько плакатов, в которых выразила протест против унижения жестового языка. Самый известный глухой художник в США — Чак Бэрд. Работы Энн Сильвер немного напоминают творчество Энди Уорхола. Есть еще Нэнси Рурк, Сьюзан Дюпор. У нас наиболее известны Виктор Карепов и Александр Мартьянов, одна из его работ украшает обложку известной книги англичанина Пэдди Лэдда «Deafhood».
Когда 15 лет назад я защищал диссертацию в педагогическом университете, мне говорили, что я пишу ерунду: «Что это такое — культура глухих, история глухих?» Я отвечал: «Культура, история евреев — звучит нормально? А как быть с тем, что большинство российских евреев по своей культуре ничем не отличаются от русских? Однако существует антисемитизм, и он выделяет этих людей из общей массы. История евреев — это не только микроистории, но и история того, как эволюционировало отношение общества к ним. С глухими дело обстоит так же». Кроме того, любая культура связана с языком, в этом плане жестовый язык — маркер и одновременно катализатор групповой самоидентификации глухих.
Современное искусство на языке жестов
Отдел инклюзивных программ музея «Гараж» объяснил основные термины из области современного искусства и перевел их на жестовый язык. Что такое поп-арт и почему коллаж с банкой супа стал искусством, как дадаисты боролись с властью и в чем смысл феминистского искусства — в рубрике «Словарь современного искусства» на T&P.