Ужасный конец истории

Знаменитый американский философ, политолог и политический экономист японского происхождения Ёсихиро Фукуяма прославился в 1992 году изданием книги «Конец истории и последний человек». В которой он утверждал, что в перспективе либеральная демократия приведет людей к абсолютному равенству в правах и возможностях в самореализации, национальные государства исчезнут вместе с войнами и человечество, образно говоря, станет похожим на большую стаю птиц в свободном полете. Наступит конец истории. Ученые мира, изучавшие до этого разнообразие всяких «измов» — капитализма, социализма, коммунизма, анархизма, конструктивизма и прочих — ахнули в изумлении от неожиданной и смелой мысли.

Коммунизм и либерализм

Если империализм — высшая стадия капитализма, то коммунизм, являясь продуктом раннего либерализма, — высшая стадия либеральной демократии. Что же у них общего? Во-первых, в основе учений заложена высокоразвитая материально-техническая база. Или базис общественной формации. Во-вторых, конечная цель — полное удовлетворение потребностей. Вот только пути достижения цели на практике, а не в теории, разные.

Коммунисты в переходный период, названный социализмом, не допускали эксплуатацию человека человеком и общенациональный доход распределяли по труду. Современные либералы такими вопросами себя не обременяют и считают, что двигателем общественного развития являются свободный рынок и потребительская идеология. Издержки властного субъективизма одинаково ущербные там и там.

Мы еще помним главную цель коммунистического строительства, провозглашенную его теоретиками. Индустриальное развитие производства и общества настолько повысит производительность труда, что материальные блага польются, как из рога изобилия. И тогда будет осуществлен коммунистический принцип распределения «От каждого — по способности, каждому — по потребности». У человека появится много свободного времени для реализации своих талантов и удовлетворения духовных потребностей. Войн не будет.

Профессор Фукуяма утверждал, что либеральная демократия достигнет такого совершенства и все люди станут настолько свободными, что они не будут стремиться к превосходству над другими людьми. Агрессия исчезнет, как способ выживания за счет других. Государства с их политикой исчезнут, как орудие достижения превосходства одной нации над другой — в этом не будет необходимости. Кстати, коммунисты тоже говорили об отмирании государства, позаимствовав этот тезис у анархистов.

Русский по происхождению философ Питирим Сорокин еще в 30-е годы выдвигал свою доктрину о конвергенции (слиянии) в мировой экономике двух политических систем, иначе человечество может погибнуть. То есть, он тоже видел некую общую цель демократий в развитии человеческого общества и у него были единомышленники среди западных ученых. Но идея конвергенции оказалась утопией, приманкой в капкане, судя по результатам «нового мышления» Горбачева и «перезагрузки» отношений между Россией и Западом.

Всё дело в том, что идиллические теории несовместимы с рыночной природой экономических отношений, основа которых уже давно не определяются товарным производством и балансом спроса и предложения, то есть реальной экономикой, а диктуют эти отношения банки-ростовщики, финансовая и фондовая спекуляция. Деньги сегодня это не звонкая монета и шелестящие купюры. Деньги — это цифры на счетах в банковских электронных базах данных. Наступила эра монетаризма и деньги управляют обществом. Хотя они по-прежнему сохраняют функцию платежного средства, но с очень неустойчивой покупательной способностью. Контролировать их оборот в банковских и биржевых сетях любому государству практически невозможно. Но деньги уже контролируют государство.

Нынешний мировой кризис — это кризис финансовый, кризис перепроизводства невостребованных денег. Деньги сами давно стали товаром и продаются под ссудный процент кредиторами-ростовщиками, что вызывает рост цен и инфляцию, а это в свою очередь подстегивает рост процентных ставок и парализует производство, реальную экономику, потребление, приводит к росту необеспеченной денежной массы на банковских счетах или «финансовых пузырей».

Ростовщики и спекулянты наживаются за счет денежного круговорота и заинтересованы напрямую в росте потребления, насаждении потребительской идеологии. Они стремятся к монополии и диктату цен, к завышению ссудного процента, потому что монополия и спекуляция — две стороны одной медали. И вот как бы вдруг оборот финансового капитала затормозился. За кредиты стало нечем платить, потому что упали доходы потребителей. Наступил кризис денег из-за кризиса потребления.

Международное разделение труда привело к тому, что национальный финансовый капитал стал расти не только за счет внутреннего оборота, а вышел на международные рынки, конкурируя за свое мировое господство. Возникли транснациональные финансовые картели и финансовые империи, для которых не существует понятия национальных (государственных) интересов. С этим столкнулся националист Дональд Трамп, формально возглавивший администрацию финансовой империи, но не ставший ее императором. В такой роли он не первый и не последний.

Ростовщики и спекулянты — непримиримые враги не только коммунизма, но и либеральной демократии в её классическом проявлении. Они за глобализм — вселенскую власть денег. Они не могут позволить финансовые расходы на социальные нужды или другие общественные траты, если эти финансы могут быть ими присвоены и пущены в коммерческий оборот. Именно под их интересы проводится всякого рода «оптимизация» пенсионной системы, здравоохранения, образования, коммунального хозяйства, помощи бедным. В этом вся суть мира денег — они воспроизводят сами себя, отправляя коммунизм и либерализм на свалку.

Методы «оптимизации» постоянно совершенствуются по мере научно-технического прогресса. Поэтому Ёсихиро Фукуяма написал еще несколько книг, согласуя свою теорию с практикой последних десятилетий. Не благие намерения меняют мир, а технологии и деньги.

Оцифрованное общество

В последние двадцать лет в нашем языке появились новые популярные термины, связанные с цифровыми технологиями. Всё началось с изобретения цифровых процессоров и технологий, с помощью которых стала возможной цифровая форма передачи информации в каналах связи, её обработка и хранение в электронных базах данных. Развитие вычислительной техники привело к созданию множества информационных сетей с общим и закрытым доступом. Сегодня вряд ли найдется человек, который не пользовался бы мобильным телефоном, айфоном и смартфоном, компьютером, цифровым фотоаппаратом или видеокамерой, банковской кредитной карточкой. Многие освоили сетевые услуги Интернета. Но это было только начало.

Сегодня уже говорят о цифровом правительстве, цифровой экономике, неких «ресурсах» (сленговое) учета населения в виде баз данных, цифровой индустрии, цифровом обществе и даже о цифровой медицине. Разобраться в этом неподготовленному человеку достаточно сложно. Все эти термины появились тогда, когда цифровые технологии стали применять в административно-управленческой и производственной практике.

Например, в экономике и производстве давно используются статистические данные в цифрах, алгоритмы выработки управленческих решений и постановки задач с результатами в цифрах. Всю эту работу могут выполнять компьютеры по заданному алгоритму в замкнутом цикле от получения и обработки статистических данных до управления роботизированными предприятиями.

Производительность современных вычислительных центров позволяет вести учет всего населения Земли с точностью до отдельного человека по многим показателям от рождения до смерти. Причем, это можно делать без участия самого человека. Для этого достаточно вживить в тело специальный чип — микропроцессор с исходными данными и датчиками. Чип заменяет и биометрический паспорт, и кредитную карточку, и медицинский полис с медицинской картой, и трудовую книжку, и водительское удостоверение. То есть, по сути, это полная цифровая модель человека. Все данные могут по необходимости считываться с чипа автоматически и храниться в любой базе данных, например, банка или полицейского участка.

Но и это еще не всё. Каждый человек имеет свой уникальный генетический код — природную цифровую биологическую модель. Современная генная инженерия позволяет вмешиваться в этот код и корректировать его таким образом, чтобы у человека формировалась определенная направленность характера, интересов, мотивация действий. Другими словами, человека можно превратить в биоробот, в некий элемент биоресурса, называемого человеческим стадом. В гитлеровской Германии и Японии в лабораториях уже пытались создать генетических рабов для обслуживания «высшей расы». Теперь это стало возможным.

Таким образом, компьютерам можно поручить не только управление экономикой и производством, но и репродукцию населения нужного качества и в необходимом количестве. Само общество будет поделено на биологические классы по предназначению — «высшая каста» и «биороботы-потребители». Каждый класс будет удовлетворен своим состоянием, потому что это закладывается генетически. Компьютеры будут отбраковывать людей по критериям целесообразности и «оптимизировать» общество, удаляя выбракованных в мир иной.

Вся эта система дополнится манипуляцией сознанием. Компьютеры будут отслеживать всю переписку в сетях, анализировать её содержание и формировать соответствующие меры информационного и психологического воздействия на общество. Общество будет стабильным, ориентированным на потребление, а не на осмысление бытия.

Цифровые биохимические технологии уже сегодня позволяют производить с минимальными трудозатратами искусственные заменители продовольствия и выращивать генномодифицированные сельскохозяйственные культуры, животных.

В будущих ресторанах поваров на кухне заменят компьютеры, оснащенные специальными многомерными принтерами для распечатки блюд на любой вкус по заказу. Ингредиенты такой пищи будут производить в любом количестве роботизированные предприятия.

Как вы уже догадались, высшую касту такого общества будут представлять те, кто владеет деньгами — главным инструментом и ресурсом власти — и кто жестко контролирует денежные потоки. Собственно, это будут не деньги в нашем понимании, а цифры, записанные в индивидуальный чип и в базы данных. Эти цифры станут критерием оценки ресурсов и потенциала потребления, без которого деньги даже в такой форме теряют всякий смысл. Фантазия больного воображения? Такие проекты уже находятся в готовности к реализации.

Выдающийся русский мыслитель Александр Александрович Зиновьев образно сравнил общество потребления с трубой, в один конец которой всасываются природные и общественные ресурсы, а из другого конца извергается мусор.

Идеология и вера в цифровом обществе

Замечательный исследователь русского общества Геннадий Федорович Хохряков считал, что религия и/или идеология представляют собой своеобразную карту, по которой гражданин ориентируется в сложных общественных отношениях, выбирая свой сугубо индивидуальный путь личной самореализации. Без этой карты человек может не состояться как личность. Без ориентиров его человеческое Я не способно ощущать причастность к общественному МЫ, а общество заимообразно теряет способность влиять на личность.

В перестройку нас лишили идеологии конституционным законом. Религиозное сознание подавлено воинствующим атеизмом советского прошлого и в большой степени представляется не верой, а суевериями, искаженным толкованием догматов веры и религиозной морали. Национальной консолидирующей идеи тоже пока нет. Так что же осталось из ориентиров в бурном море общественной жизни? Шпаргалки «передовой западной цивилизации»? Почему же другие цивилизации не в счёт? По причине бедности и колониального прошлого?

Все мировые религии, как и многие фундаментальные и прикладные науки, получили своё начало из глубин истории восточных цивилизаций. Ни буддизм, ни христианство, ни ислам изначально не проповедовали насилие, как волю высших сил. В их основе было заложено человеколюбие и веротерпимость. Религиозную вражду породила борьба за власть и господство одних правителей над другими.

Став достоянием европейской цивилизации, христианство — религия любви и заповедной морали — было поставлено на службу светской власти и распалось на несколько враждующих между собой ветвей, отражая интересы правящих классов. Ислам — религия мира и благоденствия — также распался на непримиримые течения, в чем немалую роль сыграл мнимо христианский Запад. Под западным влиянием ислам стал перерождаться в исламизм — политический экстремизм, используемый в наше время Западом в своих политических целях, в завоевании мирового господства западным финансовым капиталом.

Как ни покажется это странным, но идеи экуменизма впервые появились тоже на Востоке в раннем средневековье и сопровождали расцвет арабского Халифата. Коранический принцип равенства Ахль аль-Киттаб (народы Библии) признавал единого бога Аллаха (у арабов христиан тоже Аллах) и допускал браки мусульман с иудеями и христианами, любые торговые сделки между ними, предписывал мирное сосуществование в городах и общей деятельности. Колонизация Востока европейцами нарушила этот принцип расизмом.

Современное экуменическое движение контролируется Западом, где действуют десятки международных экуменических христианских организаций различного толка. Есть и суперэкуменизм (религиозный плюрализм) — американское движение за унификацию не только христианских конфессий (экуменизм), но и всех существующих в мире религий. Суперэкуменисты провозглашают мировые религии носителями общечеловеческих ценностей. Как говорится, с этим не поспоришь. Но за верными словами кроется всё та же идея мирового человеческого стада с единым пастырем (американским?). Против такого стада выступают представители традиционных конфессий мира, в том числе и православных церквей.

Идеология потребительства признает ценными только свои ценности. Разрушение нравственных ценностей в общественном сознании ведется под флагом построения правового государства, в котором права граждан определяются самим государством и не могут быть оспорены даже в суде. Потому что суд не может судить не по праву, а только в соответствии с процессуальными законами. Поэтому нравственные нормы в суде ничтожны, если они не закреплены правовыми нормами.

Потребительская идеология привела к такому явлению, как конструирование и формирование новых религий и сект. Они тоже направлены на разрушение традиционных нравственных ценностей, на подмену их новой моралью.

Разрушаются и основы самоидентификации личности. Прежде всего, удар наносится по историческому сознанию, национальной культуре и мировоззренческим ориентирам гражданина и общества. Делается это целенаправленно посредством государственных институтов, системы образования, учреждений культуры, СМИ и НКО.

Чтобы сформировалось индифферентное и легко управляемое общество-ресурс, занятое исключительно потреблением и накоплением денег, исторические знания должны быть минимальными и нейтральными, не побуждающими к патриотическим чувствам и протестным настроениям, осознанному отношению к общественным проблемам. Исторические герои вытесняются образами для зависти и подражания им в потреблении. Сама история препарируется и выхолащивается, фальсифицируется. В этом контексте действительно наступает конец истории.

В культуре и искусстве, как её части, обществу навязываются западные шаблоны. В театрах, на выставках, в кино навязчиво пропагандируют «современное искусство», где мрак души продюсеров, галеристов или художников выдается за высокий уровень их творчества. Это творчество оплачивается начальством от культуры в виде траншей из бюджета. И не сметь их критиковать! Художники легко ранимые люди, берегите сокровище и достояние нации!

Россия со своими ресурсами и военным потенциалом тормозит процессы глобализации, традиционно следуя православным и исламским ценностям в их изначальном, древнем понимании. Этого ей не могут простить американские неоконсерваторы и европейские либеральные демократы — поборники потребительства и рыночной монетаристской экономики. Россия встала на пути глобалистов и поэтому они назвали её «раковой опухолью мирового сообщества». Нашим либералам очень нравится это выражение. Им нравятся западные либерально-демократические ценности Запада. Они готовы к оцифровке людского стада, попирающего мораль ради порочного права.

Оптимисты не так давно стали говорить, что Россия встаёт с колен после перестройки с ускорением. Пессимисты в это не верят под впечатлением нескончаемых истеричных ток-шоу на телеэкранах. А реалисты считают, что не может Россия встать с колен, снова поставленная на голову в эпоху перемен.

Григорий ВАНИН