О выступлении Ричарда Дэвидсона 21 июля 2017 г. (начало)

О выступлении Ричарда Дэвидсона 21 июля 2017 г. (начало)

см. окончание https://vk.com/wall369631409_660

21 июля в Москве прочитал лекцию известный американский психолог Ричард Дэвидсон (https://en.wikipedia.org/wiki/Richard_Davidson), профессор Висконсинского университета в Мадисоне, крупный специалист в области нормальной и клинической психофизиологии эмоций, а также в области механизмов медитативных практик.

Содержанием доклада «Well-being is a skill» («Благополучие – это тренируемый навык») стали его психофизиологические исследования эффективности медитативных практик как средства повышения благополучия жизни. Доклад фокусировался вокруг четырех основных тем: 1) нейропластичность; 2) эпигенетика; 3) двусторонняя связь между системой «мозг-психика» и телом; 4) доброта как врожденный инстинкт.

Каждую из тем д-р Дэвидсон раскрыл через собственные эмпирические исследования механизмов работы медитативных практик. Интересно было услышать, что, рассказывая о пластичности мозга как предпосылке действенности медитативных практик, он упомянул работы Евгения Николаевича Соколова (http://www.psy.msu.ru/people/sokolov.html), в свое время очень много сделавшего в области механизмов нейропластичности.

Только что на русском языке вышла его книга Дэвидсон, Бегли (2017), в которой можно развернуто ознакомиться с основными идеями, прозвучавшими в докладе. Также на сайте Центра здоровья ума при Висконсинском университете в Мадисоне, которым руководит д-р Дэвидсон, можно найти список публикаций его группы в ведущих рецензируемых журналах, многие из которых упоминались в докладе – см. https://centerhealthyminds.org/science/publications

Несколько моих достаточно произвольных ассоциаций по поводу доклада д-ра Дэвидсона:

1. Фактически мы наблюдаем следующее. Культурно-исторически на Востоке сложилась особая система саморегуляции своей психики, которую в общем можно назвать медитативной психотехникой. Эта система изначально возникла и долгое время развивалась как элемент религиозных практик, но в рамках глобально-цивилизационно идущего сейчас процесса секуляризации эта психотехника была эффективно секуляризована и перенесена на западную культурную почву, где стала все более и более активно использоваться как хорошо работающий инструмент психотерапии, неврологии, психиатрии, стресс-менеджемента и в других смежных с этими областях.

2. Удивительной особенностью этой секуляризации явилось то, что сам глава буддистов Далай-лама XIV, по сути, и возглавил этот процесс секуляризации – не только этой частной психотехники, но и более широкого круга техник и идей (в том числе этических), культурно-исторически возникших в рамках буддизма как религии. Вот цитата из его интервью 2017 г.: Корреспондент: «Едва ли не чаще, чем о вероучении, вы говорите об образовании — причем в общепринятой, не религиозной его трактовке. Нет ли здесь конфликта интересов?» Далай-лама XIV: «Ни малейшего. В буддийской культуре первостепенную роль играет знание. В основе буддийской религии лежит буддийская философия. Буддизму присущ по-настоящему научный подход. Вот уже 30 лет я веду глубокий диалог с западными учеными. На наших встречах мы обсуждаем вопросы работы с умом и эмоциями. Мы не говорим о будущих жизнях и тому подобных вещах, мы стремимся сделать людей счастливее. Я бы хотел, чтобы буддийские храмы и монастыри из мест поклонения, куда люди приходят время от времени, чтобы помолиться у статуи Будды или прочитать мантры, превратились в центры образования» (https://lenta.ru/articles/2017/01/11/prosvetlenie_ili_smert/).

Такая идущая сверху установка способствует быстрой и эффективной «перекачке» самых трудных и сложных аспектов медитативной практики, разработанных вековыми трудами восточных учителей, в обыденную жизнь все более и более широких масс жителей Запада («Я рассматриваю западный мир как часть остального мира. Где бы мы ни жили — в России, Китае, на Востоке, на Западе, в Африке или Европе, — все мы одинаковые люди» - там же).

3. Еще более удивительной особенностью этого отрыва от религиозных корней и пересаживания медитативных практик с восточной на западную культурную почву явилось то, что западная «мейнстримная» когнитивная наука о сознании (и черпающая из нее практическая психология), полностью материалистичная и жестко скептическая (в этом контексте представленная аналитической философией, нейрофилософией сознания и когнитивной нейронаукой) не просто толерантно отнеслась к этим практикам, но и, как может показаться, сейчас просто начинает поднимать эти практики на свой флаг. Вот что совсем недавно написал ведущий западный исследователь-когнитивист в области науки о сознании, аналитический философ и нейрофилософ Томас Метцингер, последовательный атеист и материалист: «Медитация культивирует психические условия возможности рационального мышления. К ним относятся внутренняя способность воздерживаться от действий; мягкая, но точная оптимизация контроля над побуждениями и постепенное осознание автоматических механизмов идентификации на уровне мышления. Мышление не касается приятных чувств. Речь идет о максимально возможном соответствии между знанием и мнением; о том, чтобы обладать только такими убеждениями, которые основаны на фактах, и о том, что познание не подчинено эмоциональным потребностям» (Метцингер, 2017, с. 344-345) и даже вот так (после обзора научных публикаций по повышению психической автономии при медитировании): «Эти факты являются основным аргументом в пользу введения систематической, но светской техники медитации во все школьные и институтские программы: речь идет о повышении уровня цивилизованности» (там же, с. 403) и ниже опять «…чрезвычайно важным и насущным политическим вопросом является введение систематических курсов медитации во всех школах и высших учебных заведениях» (там же, с. 404).

Мне кажется, что это мнение одного из ведущих идеологов современной когнитивной науки (вероятно, даже самого влиятельного из всех европейских) очень важно и должно обязательно учитываться при естественно возникающих сомнениях в научности использования медитации – техники, изначально имевшей глубокие мистико-религиозных корни.

4. Это категоричное, но, похоже, несколько преждевременное мнение Томаса Метцингера необходимо сразу же дополнить чрезвычайно важным предупреждением о том, что безопасность медитации как психотехники до сих пор очень плохо изучена, и из-за этого столь массированно вводить ее в широкую социальную практику явно рано. Недавно вышла статья, показавшая наличие определенных побочных эффектов при буддисткой медитации, в моем фейсбуке была небольшая полезная дискуссия на этот счет – см. https://www.facebook.com/andrey.kiselnikov.psy/posts/451994098486178.

В квадрате это верно для тех случаев, когда начинающий медитировать имеет психопатологическую склонность к развитию психического заболевания, но не догадывается об этом, или даже уже имеет подтвержденное психическое заболевание (весьма вероятно, хотя и требует научного подтверждения, что некоторые или даже многие люди разрушили свои жизни, не учтя этого фактора и спровоцировав манифестацию / ухудшение заболевания).

Здесь надо проявлять особенную осторожность, руководствуясь принципом «не навреди», и потребуются еще годы и годы качественных (контролируемых рандомизированных двойных слепых мультицентровых) исследований на больших выборках больных, чтобы мы ответственно смогли говорить – превышает ли для этой конкретной техники медитации для этой конкретной группы соматических, неврологических или психических больных польза вред – или не превышает.

Вчера на аналогичный вопрос д-р Дэвидсон ответил, что при наличии такого рода серьезных психических проблем медитацией можно заниматься только в том случае, если учитель медитации одновременно является и профессиональным психиатром / клиническим психологом, и только в этом случае. Хотя, с учетом вышеприведенных рассуждений, и в этом случае нужна предельная осторожность, ибо такого рода врач / психолог во время обучения в вузе не мог приобрести необходимые знания в этой области, т.к. соответствующие научные исследования еще не проведены.

5. Все эти замечания кажутся мне важными, но не главными, не смысловыми, а скорее техническими. Главным мне кажется совсем не тот когнитивно-полезный момент, который подчеркивал Метцингер при своем анализе плюсов медитации как психотехники (Метцингер очень старается сблизить идеи духовности и тренируемой медитацией интеллектуальной [т.е. когнитивной] честности и даже хочет понимать духовность как интеллектуальную честность), а момент, связанный с тренингом эмпатии и сострадания во время медитации (хотя здесь не надо забывать об условности противопоставления когнитивных и эмоциональных процессов). Не все техники медитации специально направлены на это, но сама медитация, в общем, как тип психотехники, дает, по видимому, эффективный инструмент для психологической «прокачки» этой части нашей общечеловеческой природы.

Здесь – другая линия рассуждений о медитации и ее мозговых механизмах. Для анализа этой линии надо понимать, что процессы секуляризации религий, в т.ч. буддизма, коснулись и его этической стороны, а эта сторона в максимальной степени была связана с его внутренне-мистическим, глубинно-мотивирующим ядром. Исторически в западной цивилизации мы наблюдали, как аналогичная секуляризация христианского духовно-этического ядра привела к возникновению идеологии светского гуманизма, основанного на рациональном, скептическом и научном отношении к этическим ценностям и исключающего какие-либо сверхъестественные объяснения (см. также близкое современное понятие и практическое движение, по сути, светский гуманизм в действии – «эффективный альтруизм» https://en.wikipedia.org/wiki/Effective_altruism). И вот что сегодня говорит Далай-лама XIV: «Я думаю, было бы полезно сделать изучение буддийской психологии и некоторых разделов буддийской философии частью светского образования, поскольку их можно рассматривать и в отрыве от религиозного контекста. Мы уже ведем работу над созданием подобной учебной программы. А в следующем году будет готова предварительная программа преподавания всеобщей или светской этики» (https://lenta.ru/articles/2017/01/11/prosvetlenie_ili_smert/).

Таким образом, верным внешним контекстом для понимания тренинга той этико-духовной способности сострадания, эмпатии и необусловленной любви, который происходит в определенных типах медитации, будет это современное понимание этики как всеобщей и светской. Всеобщесть и светскость этики автоматически перекидывает мост к современной эволюционной нейроэтике (зарождающейся сегодня важнейшей дисциплине будущего, о которой я ранее рассуждал https://vk.com/wall369631409_580), и бесконфликтно позволяет рассматривать сострадание, эмпатию и необусловленную любовь в эволюционно-научном ключе.

Однако, в конце вчерашней лекции я отдельно спросил д-ра Дэвидсона, совместим ли его подход с эволюционным подходом, особенно к возникновению любви и эмпатии («innate basic goodness», в его терминах). Он ответил, что полностью совместим, на что я уточнил «даже с подходом Деннета?» – на что он (примерно) ответил – «не настолько» и достаточно отрицательно характеризовал Деннета :) (здесь я имел в виду последнюю радикально-эволюционистскую работу Деннета «From Bacteria to Bach and Back: The Evolution of Minds»; подход Деннета даже называют из-за его радикального эволюционизма «дарвинизацией», например, о его книге «Freedom Evolves» говорили, что он попытался «дарвинизировать» свободную волю).

В этом тонком нюансе («не настолько»), как мне кажется, есть большой смысл, имеющий отношение к некоторым непреодолимым философско-идеологическим противоречиям как внутри человечества, так и внутри научного сообщества как коллективного органа разумного самоосознавания человечества. Он заключается в том, что, при всей секуляризации в глазах ученых духовно-этического ядра как западных, так и восточных религий, она вышла на плато (или рост ее замедлился), далеко не дойдя до 100%. Метцингер (2017, с. 408), ссылаясь на свежую работу Bourget, Chalmers (2014), пишет: «недавний репрезентативный опрос с сильным уклоном в пользу аналитической или англоцентричной философии изучил позиции 1972-х профессиональных философов – все они были постоянными преподавателями на 99 ведущих философских факультетах. Опрос показал, что 72.8% считают себя атеистами». Похожие результаты дают опросы ученых и в других областях – «блокпакет» не менее чем в 25-30% стабильно остается за агностиками и идеалистами. В аспекте этики / любви эта очень существенная часть научного сообщества, вероятно, или продолжает связывать этику / любовь с некоторым трансцендентным духовным источником (идеалисты), или считает, что этот вопрос непознаваем (агностики), т.е. не отвергает, как атеисты, идею о связи этики/любви с трансцендентным духовным источником, хотя и не принимает ее. Ради справедливости надо отметить, что, вероятно, одна из причин выхода секуляризации научного сообщества на плато (или замедления ее роста) – существенная врожденно-генетическая детерминация религиозности как личностной характеристики (Koenig et al., 2005).

В свете всего этого неудивительным выглядит факт возникновения понятия о «секулярной спиритуальности» (https://en.wikipedia.org/wiki/Secular_spirituality), которую, однако, нельзя свести к светскому гуманизму. Ее можно понимать очень по-разному, ее научное изучение только начинается, но, судя по всему, то внутреннее духовно-этическое ядро, которое остается в медитативных техниках буддизма после их эффективной внешней секуляризации, очень близко к этому понятию. Очень примерно и субъективно, объем понятия еще совсем не устоялся – в этическом аспекте секулярная спиритуальность продолжает считать, что высшая природы человека коренится в некоторых «вершинных» (или «особых», или предельных – «ultimate») аспектах этики и любви, возможно, вообще непознаваемых, или научно непознаваемых, но классический религиозный подход к пониманию этих аспектов отвергается как когнитивно несостоятельный и не прошедший научной проверки. Возвращаясь к тому, как ученые-буддисты могут относиться к идеям Деннета – секулярно-спиритуалистическое понимание природы человека, его любви и этики автоматически мягко сдвигает (или хотя бы «трогает») мировоззренческую рамку от жесткого материализма (светского гуманизма, в этической проекции) в направлении к агностицизму (агностическому гуманизму) и интуитивно ставит таких ученых в резкую оппозицию к самым жестким и редукционистcким вариантам решения проблемы мозг-психика, представленным в работах Деннета и супругов Черчлендов («элиминативный материализм»).

Таким образом, вероятно, верно говорить о том, что внутренний, ядерно-мотивирующий, глубинно-духовный аспект медитативной практики, который ориентирует субъекта медитации на «прокачку» как мотивации, так и техники и практики эмпатии, сострадания и универсальной необусловленной любви ко всем живым страдающим существам, точнее всего описывается термином «секулярная спиритуальность» и изучение механизмов (мягче – коррелятов) этого феномена является интересной перспективной задачей психологии и когнитивной нейронауки.

Можно еще раз подчеркнуть, что этот аспект явно отличается (хотя и сильно пересекается, конечно) с более «когнитивно-тренировочным» аспектом «гимнастики для ума», «гигиены ума», «интеллектуальной честности Метцингера» и т.д. и представляет собой некую предельную, «ultimate» мотивацию и причину для употребления всех этих техник, которая, тем не менее, поддается научно-секулярному изучению методами психофизиологии (см. примеры изучения влияния медитации сострадания на мозг в книге д-ра Дэвидсона и его публикациях).

6. В итоге, если мы изучаем, как «прокачка» мотивации и техники эмпатии, сострадания и необусловленной любви организована на мозговом уровне функционирования, то получаемые при этом объективные данные могут существенно помочь как прогрессу в области эволюционной нейроэтики как фундаментальной науки, так и развитию релевантной практики. Так, вчера д-ру Дэвидсону задали вопрос о том, насколько медитация (медитация сострадания) может помочь психопатам (точнее, людям с антисоциальным личностным расстройством по DSM), имеющим близкую к нулевой врожденную эмпатическую способность. По мнению Отто Кернберга, самого авторитетного современного психотерапевта, которое он высказывал в одной из своих лекций, современная наука, в т.ч. психиатрия и психотерапия, пока ничем не может помочь таким пациентам, даже если они диагностированы в детстве (в т.ч. из-за того, что это личностное расстройство имеет очень существенный генетический компонент). Д-р Дэвидсон ответил, что пока таких данных нет, но надежда есть, надо проводить исследования – возможно, что буддистские техники «раскачки» функциональной системы эмпатии в мозге этих людей окажутся настолько сильны, что смогут ее «расшевелить» и потом закрепить уже более высокий уровень ее активности. Это можно сравнить с мнением еще одного ведущего эксперта в области психологии эмоций (вероятно, вообще самого авторитетного ученого в этой области), тоже активно взаимодействующего с буддизмом – Пола Экмана, которое он изложил в своей недавней книге «Психология сострадания» (Экман, 2016, с. 28): «… предпосылка для непосредственного сострадания – осознание того, что человек страдает, – есть у всех людей, за исключением имеющих определенные неврологические или психические расстройства».

Таким образом, на данный момент идея медитации как полезной и перспективной техники для работы с сознанием получает очень широкую поддержку со стороны научного сообщества. Этот факт явно обещает «созерцательной нейронауке» (https://en.wikipedia.org/wiki/Contemplative_neuroscie..) очень большое будущее, и нам будет крайне интересно следить за ее дальнейшей эволюцией.

Источники:
1. Дэвидсон Р., Бегли Ш. Эмоциональная жизнь мозга. – СПб.: Питер, 2017.
2. Метцингер Т. Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго. – М.: АСТ, 2017.
3. Экман П. Психология сострадания. – СПб.: Питер, 2016.
4. Bourget D., Chalmers D. What do philosophers believe? (2014) // Philosophical Studies 170 (3): 465-500.
5. Koenig L.B., McGue M., Krueger R.F., Bouchard T.J. (2005). Genetic and environmental influences on religiousness: findings for retrospective and current religiousness ratings // Journal of Personality, 73, 471-88.см. окончание https://vk.com/wall369631409_660

Источник: vk.com

Комментарии: