Сверхновый человек: мы скоро станем киборгами?

Основные идеи

В новом году в прокат выходит фильм «Призрак в доспехах». Его героиня – киборг, чье тело почти полностью искусственное. Кибернетическое зрение позволяет ей стрелять без промаха, а мозговые имплантаты – оценивать обстановку и прогнозировать события с высокой точностью. Только ее органический мозг, словно беззащитный младенец, прячется в глубине «доспехов».

Действие фильма происходит в 2029 году, но сейчас кажется, что нарисованная авторами картинка не так уж фантастична. Уже существуют протезы, которыми можно управлять с помощью мысли. На подходе – биокомпьютеры, которые будут выявлять и исправлять дефекты в клетках на молекулярном уровне.

Родился первый ребенок от трех родителей. Ограничения, которые в нас заложены природой, переходят в разряд технических проблем. Даже смерть с этой точки зрения – лишь программа, которую можно взломать.

Но техно-романтикам этого мало. Они выступают за дальнейшее усовершенствование наших возможностей, пусть даже ценой отказа от человеческой идентичности и превращения в какую-то иную форму жизни. Эти идеи получили воплощение в философии трансгуманизма. «Желая остаться таким же, какой ты есть, ты лишь ограничиваешь себя» – так отвечают трансгуманисты на вызовы технологической революции. Но готовы ли мы шагнуть за этот порог?

«Раз трансгуманизм предполагает выход за пределы человека, полезно для начала понять, что мы понимаем под человеком, – отмечает психолог Анастасия Гостева. – В зависимости от эпохи и культуры люди давали разные определения человеческого. Но до какого-то момента все они включали в себя две части: смертное тело и бессмертную душу».

При этом невозможно было отделить одно от другого: тело оживлялось и одухотворялось силами, которые исходили из высших инстанций. В Средние века церковь не одобряла вскрытие трупов для медицинского изучения, ссылаясь на то, что человек сотворен по образу и подобию Бога и нельзя на него посягать. Развитие науки и философии вывело тело из-под божественной юрисдикции.

«В XVII веке в Европе случилось ключевое событие: церковь приняла идеи философа Рене Декарта о том, что разум и душа существуют независимо от тела, – продолжает Анастасия Гостева. – Наука получила возможность изучать устройство тела, но не должна была вторгаться в сферу мышления и эмоций». Постепенно рациональное в определениях человека стало касаться не только его тела, но и ра­зума. Расширение сферы научных исследований означало расширение зоны того, на что мы можем влиять.

Параллельно успехи в создании «умных» машин привели к тому, что мыслители стали воспринимать человека как сложно устроенную машину. Если мы можем совершенствовать наши устройства – добавлять новые функции и детали, – что мешает нам совершенствовать и самих себя? Как это сделал в 2004 году британец Нил Харбиссон, который с помощью вживленной в череп антенны получил возможность видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом спектре. Причем задача теперь не в том, чтобы восстановить утраченные в результате болезни или аварии функции тела, а в том, чтобы произвольно изменять набор возможностей, которыми мы обладаем от природы.

«Главный вызов современных технологий в том, что нам необходимо по-новому определить границы человеческого бытия, – говорит философ Елена Брызгалина. – В современном мире с его множественностью подходов к оценке человека это сделать трудно. Одни подходы будут неизбежно сталкиваться с другими».

Впрочем, трансгуманисты не ставят задачу определения границ – они хотят поскорее пересечь их и двигаться дальше. В их взгляде на человека сквозит презрение к его слабостям и несовершенству. Мы слишком эмоциональны, уязвимы и хрупки – особенно на фоне спокойствия, выносливости и безотказности наших машин. К тому же нас подстегивает логика современного капитализма с ее растущими требованиями к навыкам и умениям: мы должны быть продуктивными, эффективными, многозадачными, вечно включенными в процесс и готовыми работать без отдыха. Кофе и антидепрессанты уже не помогают – дело за электронными нейростимуляторами?

В стремлении ставить рекорды мы пытаемся обмануть собственную природу: ведь наше тело, наш мозг застряли где-то во временах племенного строя с его примитивными опасностями, небольшими группами людей и скромными объемами информации. Не в этом ли причина нашего легкомысленного обращения с собственными технологиями? Возможно, мы просто недостаточно развиты, а то и диковаты для того мира, который хотим построить? А если так, стоит ли нам держаться за свою человечность и все, что с ней связано, – чувствительность, сомнения и ошибки? Не лучше ли отказаться от нее и стать-таки киборгами?

Пока мы не можем перенестись в совершенные кибертела, но у нас есть инструменты, которые позволяют хотя бы поиграть в сверхлюдей. В онлайн-играх и в дополненной реальности мы можем придумать себе любой образ и получить впечатления, которые практически недоступны нашей фантазии: например, летать над землей в теле стрекозы или создавать трехмерные картины в воздухе. Ощутить безграничность возможностей – пусть и через симуляцию. Но, похоже, уже сейчас наша психика не вполне справляется с необычным чувственным опытом.

«Возрастающие нагрузки на мозг могут стать причиной увеличения числа психических нарушений, – отмечает киберпсихолог Наталья Богачева. – Гэри Смолл и Гиги Ворган (авторы книги «Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета», Азбука-Аттикус, КоЛибри, 2011) отмечают, что использование современных технологий, например поиск информации в интернете или игра в компьютерные игры, влияет на активность мозга. Изменения в лобных долях у «цифрового поколения» могут уменьшить способность к эмпатии; у подростков с интернет-зависимостью снижается социальный интеллект, нарушается восприятие собственного тела».

Так вот что ждет пионеров новой эпохи – эпохи слияния человека и машины? Уподобление игровым персонажам, чей разум и чувственная сфера ограничены рамками виртуального пространства? Впрочем, проникновение технологий в повседневную жизнь может быть и не таким драматичным. При условии, что мы сами понимаем, чего ищем. «Если говорить о виртуальных отношениях влюбленности и секса, это все-таки общение с реальным человеком, пусть и опосредованное технологиями», – подчеркивает Наталья Богачева.

Да, в чем-то мы завидуем устройствам, которые нами же и созданы. Мы не можем двигаться и производить вычисления с такой же скоростью, как они. Но что, если у нас есть некая ценность, которая не выражается в количественных показателях?

«Есть тонкости, которые непонятны машинам, – замечает экзистенциальный психолог Светлана Кривцова. – Почему, например, ожидание праздника нравится нам порой больше, чем сам праздник? Это связано с тем, как устроены человеческие эмоции. Чувство наслаждения подчиняется собственной логике. Сила удовлетворения связана с длительностью голода. Без трудного пути нет радости его завершения. Это и есть искусство наслаждаться жизнью – чередовать насыщение и воздержание».

Возможно, по этой причине искусственный разум пока далек от человеческого: ему недоступны переживания одиночества, уязвимости, страха. Но и любовь тоже недоступна. Ведь именно сознание нашей неполноты и несовершенства заставляет нас искать близости с другими. По мнению психоаналитика Валери Бланко (Valerie Blanco), здесь скрыта фундаментальная ошибка нашего стремления к всемогуществу. «Когда мы говорим себе, что у нас будет больше способностей, знаний, времени для жизни, это не отвечает нашей потребности в восполнении того, чего нам не хватает, и усиливает тревогу, вместо того чтобы успокаивать ее».

Мы можем получить в свое распоряжение бесконечность, но что нам с ней делать, если в ней нет любви? Если каждый из нас, новых людей с киберконечностями и дополнительным объемом памяти, останется один на один со своими детскими травмами, взрослым разочарованием и вопросом о смысле жизни?

«Наша задача – сломать программу старения»

Можем ли мы избавиться от слабостей, оставив достоинства – способность к творчеству, оригинальность, непредсказуемость? Американский нейробиолог Антонио Дамасио в 1990-х годах написал книгу «Ошибка Декарта». Декарт считал, что существует непреодолимая пропасть между духовным и материальным. Но все исследования последних двадцати лет доказывают обратное: человек мыслит всем телом – желудком, кишечником, половыми органами.

«Весь наш организм участвует в мышлении, влияет на наши идеи, выводы, образ мыслей, логику, – подчеркивает Светлана Кривцова. – Они не просто рождаются в мозге, а создаются из самых разных ощущений». Если мы лишимся своего неповторимого тела – мы лишимся и того, что делает уникальным наше восприятие мира.

Математик, физик и исследователь сознания Роджер Пенроуз (Roger Penrose) вспоминает, что в 1960-е годы «все были уверены: человек – просто сложный компьютер, и я, в общем, придерживался этой точки зрения. Но уже тогда у меня появились сомнения: алгоритмические построения объясняют далеко не все». Разумная деятельность не сводится к вычислениям. Можно изучить связи между клетками, построить максимально точную модель нашего мозга – но будет ли она обладать нашим сознанием, сможет ли переживать вдохновение, сострадание, блаженство?

«Если человек — всего лишь тело, которое можно заморозить в криокамере, а эмоции и разум переписать на новый носитель, то трансгуманизм окажется естественным решением», – размышляет Анастасия Гостева. Но если мы допускаем, что человек – нечто большее, что есть тайна жизни, нам предстоит заново определить границы человечности. И свои собственные границы – в конце концов, когда речь идет о нашем теле, это пока что вопрос личного выбора.

Воображаемая жизнь Алисы, человека 2.0