Английский писатель Олдос Хаксли известен не только как автор самой актуальной на сегодняшний день антиутопии и мескалиновый экспериментатор

Английский писатель Олдос Хаксли известен не только как автор самой актуальной на сегодняшний день антиутопии и мескалиновый экспериментатор. Интеллектуал и гуманист, он был обеспокоен тем, что человечество может потерять человеческий облик, — и пытался понять, что угрожает нам на пути к обретению пика своих способностей. Сегодня Хаксли расскажет, какие подходы к развитию человека стоит достать из нафталинового сундука мировой мудрости и хорошенько встряхнуть.

Что было бы с ребёнком с уровнем IQ 170, рождённым в семье эпохи палеолита? Даже будь он настолько же умным, как профессор Винер, он вряд ли смог бы изобрести кибернетику в то время. Он мог бы быть только охотником или собирателем — у него не было бы возможности стать никем другим. Любопытный факт заключается в том, что, по словам биологов, в физиологическом и анатомическом плане мы мало чем отличаемся от людей, живших несколько десятков тысяч лет назад, но мы используем те же самые основные орудия труда для получения совершенно других результатов. Дело в том, что за эти несколько десятков тысяч лет мы актуализировали огромное количество возможностей, которые раньше оставались скрытыми. Мне кажется, что этот факт даёт нам причины для сдержанного оптимизма относительно будущего. Я думаю, что в человеке по-прежнему есть большой неиспользованный потенциал для развития разума, любви, доброты и творческих способностей. И поскольку в современном мире всё настолько ускорено, вполне возможно, что нам удастся за следующие несколько сотен лет сделать больше, чем за предыдущие несколько десятков тысяч.

Различия между людьми настолько же важны, насколько и сходства. Каждый человек уникален, и среди людей встречается больше разнообразия, чем среди представителей любого другого вида. Каждый человек имеет право развиваться в соответствии с собственным складом ума и темпераментом, чтобы найти своё место в мире. Мы должны считать вопросом первостепенной важности возможность максимально раскрыть потенциал каждого человека — то есть распознать присущие ему особенности и попытаться разработать способы актуализации этого потенциала.

Разумеется, тот факт, что никакой единый стандарт не может удовлетворить потребности всех людей, был известен испокон веков. В христианской традиции принято выделять два подхода: путь учителя и путь Марии — то есть путь действия и путь созерцания. Восточная философия предлагает более реалистичную классификацию людей и три подхода. В «Бхагавад-Гите» Кришна говорит, что существуют три пути к просветлению: бхакти-йога (служение), карма-йога (отречённое действие) и джняна-йога (созерцание). Эти три подхода соответствуют более современной классификации, предложенной Ростаном, в которой выделяются три типа: дигестивный, мускулярный и церебральный; а также трём типам телосложения по Шелдону: эндоморф, мезоморф и эктоморф.

Я верю, что со временем мы осознаем важность разработки дифференциального подхода к образованию, особенно для детей, представляющих крайности этих типологий. Мы уже имели возможность убедиться в успешности такого подхода в отношении одарённых и отстающих детей. Но также было бы полезно варьировать подготовку детей в зависимости от их темперамента. В первую очередь, было бы важно не помещать чувствительного интровертированного ребёнка в коллектив экстравертированных мезоморфов, что доставляет ему большие страдания. Фрейд утверждал, что экстраверсия — здоровый путь для каждого, но это, конечно, неправда. И мы видим, что на всех стадиях развития цивилизации изобретались методы защиты интроверта от его агрессивного окружения и находились каналы выплеска агрессии без вреда для остальных людей. В сущности, монастырская жизнь была способом изолировать ценных интровертов от излишних контактов с феодальным классом, а ордены тевтонских рыцарей и тамплиеров — способами направить агрессию в безопасное для общества русло. Я считаю, что мы могли бы перенять все эти методы с пользой для себя.

Учёные утверждают, что можно увеличить объём внимания, усилить концентрацию и сократить потребность во сне без какого-либо вреда для здоровья человека. Учитывая скорость, с которой развивается сегодня фармакология, я не удивлюсь, если что-то подобное станет возможным в ближайшем будущем.

Однако есть и другой способ повысить умственные способности: изобретение препарата, вызывающего эйфорию. Известно, что с психологической точки зрения самое благоприятное состояние для достижения результата — это кризис. В кризисный момент люди способны на самые невероятные вещи. Однако сама суть кризиса заключается в том, что он продолжается очень короткое время. Если он длится слишком долго, напряжение становится чрезмерным, и люди не выдерживают. Но есть и второе благоприятное состояние — это счастье. Приподнятое состояние духа нередко понижает порог сознания, открывая доступ к творческим силам, и таким образом позволяет человеку быть более успешным. Кроме того, безопасный препарат, вызывающий эйфорию, может также сделать людей более нравственными. Бертран Рассел не раз отмечал, что счастливые люди, как правило, более добрые и благодетельные, чем несчастные. Поэтому не исключено, что достижения фармакологии могут непрямым образом способствовать актуализации желаемых возможностей.

Разумеется, злободневная проблема — это влияние специализации и способы противодействия ему. Очевидно, что невозможно повернуть время вспять и избежать специализации образования, поэтому вопрос заключается в том, как нивелировать её воздействие и избежать её нежелательных последствий. В качестве решения этой проблемы до сих пор предлагалось изучение гуманитарных наук. И, без сомнения, гуманитарные науки должны изучаться. Но если мы рассмотрим проблему более детально, то обнаружим, что изучение всех гуманитарных наук — это изучение языка и символов. Человек — существо, живущее в различных мирах, и два из них — это мир непосредственного опыта и мир символов. Обе эти сферы — точных и гуманитарных наук — принадлежат миру символов. Таким образом, специализация в одной системе символов компенсируется специализацией в другой системе символов. Становится очевидно, что такой подход неудовлетворителен, и нам необходимо смягчить влияние всей специализации в символах непосредственной, невербальной подготовкой ума и тела.

Любопытно, что в средневековом учебном плане все гуманитарные науки — за исключением астрономии и музыки — были вербальными. И даже музыка воспринималась как наука, а не как удовольствие. Астрономия также была абстрактной и полной нравственных соображений. Таким образом, практически вся средневековая программа обучения была посвящена обучению на уровне символов. И мы унаследовали эту систему. Конечно, мы сделали определённые шаги вперёд, но, на мой взгляд, недостаточно. Здесь я бы хотел процитировать Спинозу, который говорил: «Имеющий тело, способное к весьма многим действиям, имеет душу, наибольшая часть которой вечна». Чем больше я думаю над этой фразой, тем более глубокой она мне кажется. Она должна стать лозунгом для создания невербального образования нового типа, о котором я говорил.

Это невербальное обучение особенно важно сейчас, когда развитие технологии сделало большую часть мастерства, задействовавшего руки, глаза и ум, ненужным. В прошлые века подмастерье должен был создать образцовое изделие, чтобы доказать, что он усвоил всё необходимое для его ремесла и готов сам стать мастером. Во всех случаях крайне примитивные инструменты использовались мастеровитыми руками, глазами и умами для создания очень сложных изделий. Сегодня мы имеем очень сложные инструменты, которые могут производить даже более невероятные изделия с минимальным вмешательством со стороны человека. А иногда и вовсе без его вмешательства, если машина полностью автоматизирована и защищена от неправильного использования. Но проблема в том, что машина, исключающая неправильное использование, исключает также спонтанность и вдохновение. Именно поэтому сегодня мы как никогда нуждаемся в таком невербальном обучении. Поскольку в большинстве областей нашей жизни от нас не требуются эти умения, мы должны прилагать сознательные усилия для того, что в былые времена делалось неосознанно.

Чувственное восприятие — это основа интеллектуальной жизни. Я считаю, что мышление, чувствование и намерение во многом зависят от хорошего восприятия, но мы делаем крайне мало, чтобы развить его. Кое-что происходит в отношении музыки, но зрительным каналом, который используется больше других, мы пренебрегаем.

Я считаю осознанность одной из абсолютных ценностей в жизни человека. На мой взгляд, осознанность наряду с добротой и разумом — одно из основных качеств, которые нам следует развивать. С незапамятных времён философы говорили: «Познай себя». Одна из характерных особенностей нашей странной цивилизации — это то, что мы имеем философские и нравственные предписания, но не имеем никаких средств для исполнения этих предписаний. Мы полны высоких идеалов и благородных принципов, но мы испытываем недостаток в методах для реализации этих идеалов и следования этим принципам.

Я был глубоко впечатлён книгой «Гештальт-терапия» Перлза, Хефферлайна и Гудмана, которая помимо прочего представляет собой обширное собрание разнообразных методов повышения осознанности. Терапевтическое значение такого подхода очевидно: вместо того, чтобы копаться в прошлом, пациенту предлагается жить в настоящем. В конце концов, в одном из его аспектов невроз можно определить как реакцию человека на текущие обстоятельства теми способами, которые были уместны в прошлом, но больше таковыми не являются. Гештальт-терапия предлагает большое количество интересных упражнений для повышения осознанности происходящего здесь и сейчас — как внутри нас, так и во внешнем мире.

И это ни в коем случае не новое изобретение. Швейцарский психотерапевт Виттоз, который умер в 1925 году, использовал практически те же методы, что и гештальт-терапевты. Он поощрял людей как можно полнее осознавать происходящее без вмешательства мышления. И он практиковал это не только в качестве терапевтического метода, но и для того, чтобы научить людей, как повысить удовольствие от жизни. Виттоз резюмировал свою философию в следующих словах: «Если вы научитесь быть более восприимчивыми, то получите больше удовольствия от жизни и будете проявлять больший интерес ко всему».

Я бы сказал, что удовольствие — это категорический императив, ведь если мы научимся получать удовольствие, мы тем самым освободимся от соблазна совершать беззаконие. Рассел отмечал, что хроническая скука, с которой живут большинство людей, не только подталкивает к мелким правонарушениям, но и несёт ответственность за существование войны. Война настолько увлекательна, что обеспечивает уход от скуки повседневной жизни.

Любопытно, что во время войны также снижается уровень самоубийств, даже в нейтральных государствах. Людям настолько интересно, что будет в завтрашней газете, что они откладывают идею самоубийства. Требуется война, чтобы жизнь стала достаточно интересной и люди перестали убивать себя.

Я упомянул гештальт-терапию и работу Виттоза в XX веке, но подобные практики восходят к древним временам — в первую очередь, к восточной литературе. К примеру, есть увлекательный тантрический текст, который начинается с беседы между Шивой и его божественной супругой Бхавати. Богиня спрашивает Шиву о секрете его просветлённого ума, и он предлагает ей список из ста восемнадцати упражнений для развития сознания. И эти упражнения, которые охватывают все виды человеческой деятельности вплоть до приёма пищи и чихания, предвосхищают теории Виттоза и гештальт-терапии и дают всеобъемлющую программу для развития ума и тела, способного на многие действия, как говорил Спиноза.

Проблема актуализации любви и доброты и одновременно предотвращения насилия и жестокости — одна из важнейших задач для любого общества. Опять же, в то время как все мировые религии проповедуют любовь и добродетель, ни одна из них не предоставляет способов передачи этих качеств ребёнку. Любопытно, что такой эффективный метод развития в ребёнке любви к окружающим был обнаружен у дикого племени арапешей в Новой Гвинее, которое впервые изучила Маргарет Мид. Вот как она описывает этот метод: мать держит младенца на руках, разговаривая с ним и лаская его; время от времени она подносит младенца к родственникам, другим членам племени и домашним животным, приговаривая: «Хорошо, хорошо». Само собой, ребёнок ещё не понимает того, что она говорит, но он уже способен уловить тон её голоса. И когда ребёнок научится говорить и усвоит значение слова «хорошо», в его уме сформируется невероятно важный условный рефлекс.

Помимо этого мы должны решить проблему агрессии, склонности к насилию и жестокости, которая также очень сильна. Ещё с незапамятных времён люди поняли, что бесполезно заниматься увещеваниями, но необходимо выработать пути безобидного выхода этих склонностей. Здесь нам также есть чему поучиться у цивилизаций прошлого: греческие воинственные танцы и дионисийские оргии, несомненно, предназначались для избавления человека от агрессивных побуждений.

Сегодня единственным эффективным способом считается индивидуальная терапия, но невозможно подвергнуть терапии миллионы людей. Мы должны найти способ, учитывающий тот факт, что насилие приносит высокие психологические дивиденды. Как говорил Блейк: «Проклятие мобилизует. Благословение расслабляет». И люди предпочитают быть мобилизованными, а не расслабленными. Сегодня мы понимаем, что это происходит благодаря выделению адреналина. И в мире существует много адреналиновых наркоманов. Поэтому мы должны найти способ устранить эту тягу к адреналину. В прошлом человек жил в опасном мире, где он должен был спасаться от диких животных и других дикарей, и он получал свою дозу адреналина таким способом. Но сегодня, когда большинство людей ведут сидячий образ жизни, эта ситуация представляет настоящую проблему. Уильям Джеймс когда-то написал эссе под названием «Моральный эквивалент войны», где изложил свои мысли относительно того, чем людям можно заменить войну. Однако его предложений недостаточно. Нет никаких сомнений, что мы должны выработать множество новых способов для избавления людей от опасных склонностей. Как я уже говорил, цивилизации прошлого — как примитивные, так и развитые — имеют большое количество прецедентов, которые мы могли бы адаптировать к текущим потребностям в свете современных научных открытий. Я убеждён, что тогда нам удалось бы разработать способы, при помощи которых склонность к насилию и жестокости, которая сейчас кажется нам естественной, могла бы быть устранена без вреда для окружающих.

Источник: batenka.ru

Комментарии: