Новая книга известного журналиста Джона Ронсона «So you’ve been publicly shamed» посвящена феномену травли людей в интернете и нашему отношению к стыду |
||
МЕНЮ Искусственный интеллект Поиск Регистрация на сайте Помощь проекту Архив новостей ТЕМЫ Новости ИИ Искусственный интеллект Разработка ИИГолосовой помощник Городские сумасшедшие ИИ в медицине ИИ проекты Искусственные нейросети Слежка за людьми Угроза ИИ ИИ теория Внедрение ИИКомпьютерные науки Машинное обуч. (Ошибки) Машинное обучение Машинный перевод Нейронные сети начинающим Реализация ИИ Реализация нейросетей Создание беспилотных авто Трезво про ИИ Философия ИИ Big data Работа разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика
Генетические алгоритмы Капсульные нейросети Основы нейронных сетей Распознавание лиц Распознавание образов Распознавание речи Техническое зрение Чат-боты Авторизация |
2016-11-06 01:31 Новая книга известного журналиста Джона Ронсона «So you-ve been publicly shamed» посвящена феномену травли людей в интернете и нашему отношению к стыду. Сам Ронсон не так давно стал жертвой информационного бота. В процессе борьбы с ним, журналист был поражен тем, насколько мстительные комментарии он получил от пользователей к этой истории. Почему социальные медиа легко превращают нас в злостных надзирателей? «Теории и практики» перевели несколько цитат из этой книги О невинном Твиттере На заре Твиттера в нем никто никого постоянно не травил. Мы жили как Адам и Ева в райском саду и да, наверное, болтали там много лишнего. Один мой друг как-то сказал: «Фейсбук - это место, где ты обманываешь своих друзей, а в Твиттере ты говоришь им правду». Перекидываясь твитами с приятными незнакомыми мне людьми, я смог пережить не самые легкие времена в своем собственном доме. Но потом мы стали гордиться тем, что теперь с легкой руки можем поддеть даже таких миллионеров, как Руперт Мердох и Дональд Трумп. Они завели себе твиттер-аккаунты, и мы стали круглосуточно следить за их проступками. Вернее, даже не за проступками, а за их оговорками. Нас захлестывало бешенство от того, что другие люди порой несут какой-то бред. И часто наше бешенство было совершенно непропорционально тому бреду, который они несли. Но нападая на очередного «провинившегося» в Твиттере, мы чувствовали себя не как журналисты и не как критики - а как те, у кого есть власть и право кого-то наказывать. Так что в те дни, когда наказывать было некого, на душе было пусто. Меня глубоко поразила жестокость, с которой люди требовали Джона Лерера просить прощения после скандала с фальсифицированием цитат в его книге. Но эти люди не были какой-то бесконечно далекой для меня толпой. Когда-то я тоже был ее частью. Я беспечно занимался травлей в сети около года. Помню ли я тех, кто стал моими интернет-жертвами? Едва ли. По правде говоря, у меня сохранились очень сумрачные воспоминания о том, что такого ужасного они сделали, чтобы заслужить мой гнев. О групповом безумии и французской революции Оказалось, что концепция «группового безумия» была придумана во Франции доктором по имени Густав Лебон. Он верил в то, что, попадая в группу, люди полностью теряют контроль над собой. Наша воля испаряется. И в этот момент мы можем направить свой гнев на кого угодно - например, на Джастин Сакко, неудачно пошутившую в своем твиттере о ВИЧ в Африке. Как известно, во Франции довольно рано начали относиться к толпе с настороженностью. В 1853 году, когда Лебону было 12 лет, Наполеон III приказал градостроителю Хаусманну разрушить парижские средневековые закоулки и построить на их месте широкие бульвары, чтобы легче было контролировать потоки людей. Но его идея не сработала, и в 1871 году все равно началось восстание. Лебон очень переживал и симпатизировал французской правящей элите (которая, кстати, мало симпатизировала самому Лебону) и был страшно рад, когда армия нанесла удар по повстанцам и уничтожила 25 000 человек. Мог ли он научно доказать, что восстание не имело никаких объективных обоснований и было всего лишь массовым сумасшествием? Может быть, именно такая теория могла бы стать для него пропуском в высший свет - ведь это было именно то, что там так хотели слышать. О молодежи, совсем потерявшей стыд и о том, кто решает, что стыдно, а что нет Каждый раз, когда я говорил кому-то, что пишу книгу о стыде, многие собеседники просили, чтобы я обязательно написал в ней о том, почему же сегодняшние молодые люди совсем потеряли стыд. Один известный архитектор так и сказал мне. А один радиоведущий еще и предположил, что все это происходит из-за утраты религии. Конечно, я могу понять, откуда появляются такие мысли. Но сегодня - если в новостях передадут, что какой-то священник был у проститутки - это едва ли кого-то сильно взволнует. Многие люди приложили массу усилий к тому, чтобы мужчины могли выходить чистыми из самых разнообразных секс-скандалов. Но позор и стыд из общества никуда не исчез. Просто теперь позорно делать другие вещи. И при этом все труднее предсказать, какие именно. Потому что решение о том, что стыдно, а что нет, принимает толпа в Твиттере. Там мы решаем, кто заслушивает разрушения и не просим советов у правовой системы. И этот факт делает нас непредсказуемыми и опасными. Об образовании в тюрьмах как единственной возможности преодолеть стыд Психиатр Джеймс Джиллиган всю жизнь посвятил изучению того, как стыд разъедает внутренний мир заключенных. В 1970-ых в американских тюрьмах была вспышка насилия: резко участились случаи суицидов и убийств в стенах колоний. Джиллигана направили изучать этот феномен. Почти в каждой беседе заключенные говорили ему, что уже давно чувствовали себя мертвыми. Стыд - усугубляемый презрительным отношением к ним надзирателей - настолько съедал их, что у них уже не было никаких переживаний, эмоций. И поэтому они начинали резать себя или других. Чтобы узнать, способны ли они еще хоть на какие-то чувства. В 1991 Джеймс Джиллиган начал сотрудничать с Гарвардским университетом, привлекая профессоров читать бесплатные лекции в тюрьмах. Ведь что может помочь людям снова обрести чувство собственного достоинства, как не образование? В это же время шла предвыборная компания губернатора Уильяма Уельда. На одной из пресс-конференций, журналисты задали ему вопрос о том, как он относится к инициативе Джиллигана. Уельд ответил: «Надо завязывать с этим проектом - нельзя давать заключенным бесплатное высшее образование. Иначе те люди, у которых не хватает на него денег, будут совершать преступления, чтобы на халяву послушать университетские курсы». Стоит ли говорить, что на этом образовательная Джиллигана программа и закончилась? О работе поисковых систем и агентствах по восстановлению интернет-чести В начале 1990-ых поисковые машины сортировали информацию лишь по тому признаку, сколько раз запрошенные ключевые слова встречались на данной странице. Например, если бы я забил свое имя в программах AltaVista или HotBot, в первой строке выскочила была бы страница, на которой мое имя просто бы повторялось миллион раз. (Это был бы мой любимый сайт, но я думаю, что у него было бы немного других поклонников). А потом два студента Стэнфорда - Ларри Пейдж и Сергей Брин - придумали другую концепцию. Они решили, что пора сделать новый поисковик, который будет ранжировать сайты по их популярности. Если кто-то поставил ссылку на твою страницу, у тебя появляются баллы. Ведь ссылка - все равно что цитата - это признак уважения. Свою новую систему они назвали PageRank в честь Ларри Пейджа. Сегодня существуют агентства, где восстанавливают -честь- клиентов, на которых была осуществлена травля в интернете. Там занимаются составлением для пострадавших новых профилей в Twitter, LinkedIn и Tumblr, потому что именно эти сайты обладают врожденным высоким рейтингом PageRank. Алгоритм выбрасывает их наверх как самые популярные. Но проблема с Google заключается в том, что алгоритм постоянно меняется. Кажется, что предпочтения отдаются старым сайтам или, наоборот, новым - а все что посерединке (старше 12 недель) индексируется плохо. Поэтому больше всего клиенты подобных агентств боятся реверсии. Для них в мире нет ничего страшнее, чем видеть, как ссылки на хорошие ресурсы откатываются на вторую страницу, а на первой снова всплывает старый ужас. Что общего у социальных сетей и Штази Когда-то в интернете была присказка, что как только в споре ты сравниваешь что-нибудь с нацизмом, ты тут же проигрываешь спор. Наверное, похожее можно сказать и о Штази - секретной полиции в ГДР. Ужас Штази был не только в том, что там применялось физическое насилие. Главной целью Штази было создать самую большую сеть надзирателей друг над другом в истории человечества. И возможно, этот пример чему-то может научить современное цифровое общество. В 2003 году - спустя 14 лет после уничтожения Штази и за три года до изобретения Твиттера - Анна Фундер написал книгу «Штазиланд». Конечно, ни один секретный агент не перехватывал мысли Джастин Сакко. Она сама опубликовала их в твиттере, наивно полагая, что твиттер - это безопасное место, где ты можешь рассказывать незнакомым правду о себе. И этот идеалистический эксперимент довольно плохо для нее закончился. Фундер удалось взять интервью у одного бывшего сотрудника Штази, работа которого заключилась в вербовке новых осведомителей. Фундер попыталась узнать у него, почему люди соглашались работать на Штази, если им так плохо за это платили, а работы было очень много? И вот что он ответил: «Большинство людей говорили -да-, просто потому что хотели чувствовать себя важными - ведь каждую неделю их рассказ о соседях внимательно выслушивали сотрудники Штази». Меня поразила та снисходительность, с которой бывший сотрудник секретной полиции говорил о своих информаторах. Возможно, так же снисходительно можно отозваться и о пользователях Твиттера. Социальные сети дают право голоса ранее безгласным людям - это эгалитаризм в его лучшем виде. Но мне не дает покоя вывод, к которому пришли психологи, изучая успех вербовщиков Штази: «Люди шли работать информаторами, потому что им просто хотелось убедиться в том, что соседи все делают правильно». Источник: T&P Комментарии: |
|