ИНТЕРВЬЮ С С.Б.ЕСЕЛЬСОНОМ, май 2016 года. Часть 2.

Семён Борисович Есельсон - основатель и руководитель Международного Института Экзистенциального Консультирования (МИЭК) с 1999г., член оргкомитета 1-го всемирного конгресса по экзистенциальной терапии (Лондон, 2015), действительный зарубежный член Британского общества экзистенциального анализа, один из основателей, действительный член Восточно-Европейской Ассоциации экзистенциальной терапии, член совета по сертификации, аккредитации и лицензированию Союза психотерапевтов и психологов России, член оргкомитета по созданию Европейской Ассоциации экзистенциальной терапии, практикующий экзистенциальный консультант (стаж работы - 35 лет), главный редактор международного журнала «Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия», автор многочисленных терапевтических сказок.

Интервьюер: руководитель проекта «Психология от профессионалов»  ОППЛ  Роман Чудинов.

Александр (А): Хочу сначала немного продолжить первую часть интервью. Как бы Вы более четко сформулировали вопрос, который следует задавать человеку, для того чтобы понять что ему нужно в психотерапии?

Семён Борисович (С): Вопрос - «Чем я ранен»? Есть такой древнегреческий миф о кентавре Хироне. Кентавры - бессмертные существа. Хирон жил оседло. У него был друг - Геракл. Геракл был путешественником.  Когда Геракл возвращался после своих путешествий, они встречались, и Геракл рассказывал о том интересном, что он встретил в своём путешествии. И вот как-то, возвратясь из очередного путешествия, он рассказал Хирону про племена, у которых были особые стрелы. Наконечники этих стрел были с множеством зазубрин, натёртых ядом, который, пользуясь современным языком, был нервнопаралитического действия: на некоторое время жертва оказывалась парализованной. И с ней можно было делать все, что угодно: в плен забрать, убить и т.д. Геракл показывает Хирону такую стрелу. Тот смотрит на наконечник и хочет к нему прикоснуться. Геракл предупреждает об опасности. На что Хирон отвечат: «Это ты боишься поцарапаться об этот наконечник, но я же бессмертен». И он задевает его. Они расстаются.

Потом Хирон начинает горько жалеть о произошедшем. Потому что, несмотря на то, что он бессмертный, он вполне может заболеть. Что и случается. Болезнь становится все сильнее, но Хирон не может ничего с этим поделать. Дальше события развиваются как в фильме «День сурка». Он пытается покончить с собой, но это не выходит.

Через какое-то время Хирон немного приходит в себя и понимает, что у него же полно времени, и начинает искать способ снять или ослабить боль. Сначала он ищет в мире кристаллов. Берет различные камни, крошит их, смешивает, делает из них порошки и растворы. Пробует и что-то находит. Затем в мире жидкостей - тоже что-то находит. В мире трав, мире деревьев- В процессе поисков Хирон открывает множество полезного, что помогает справиться с различной болью.

В какой-то период к нему прибился больной беспризорный мальчишка. Хирон излечивает и усыновляет его. Звали мальчика Эскулап. Хирон его воспитал и передал ему все свои знания. Этот мальчишка стал первым человеком-врачом.

Мораль сей басни такова, что в основе, по крайней мере, европейской медицины лежит миф о раненном целителе. Если целитель не ранен, то не быть ему целителем. Хороший врач - это излечившийся больной.

Александр Ефимович Алексейчик,  когда создал первую психотерапевтическую клинику в Советском Союзе, то обнаружилось, что главный терапевтический фактор для только поступивших больных - это другие пациенты, которые уже близки к выздоровлению. Потом уже медсестры, еще дальше психологи и врачи. На первом месте - «бывалые» пациенты.

А: Каковы критерии излечения в концепции болезни и здоровья в экзистенциальном подходе? Есть ли такие понятия, используются ли они? А если не используются, то каким образом определяется успешность терапии?

Е: Знаете, на этот вопрос есть сложный ответ, а есть простой-

А: Сложный ответ, конечно же, интереснее.

Е: Сложный ответ можно дать, прибегнув к помощи сравнения с гирудотерапией. Там считается, что всё случилось, когда пиявка отвалится.

А: То есть, когда клиент перестал приходить?

Е: Да, именно так.

А вот простой ответ - очень простой. Дело в качестве контракта. Заключение контракта - обязательное условие профессиональной психотерапии. Без контракта - нет терапии.

А: Но контракт может быть, вероятно, скорректирован на протяжении терапии?

Е: Нет.

Часто в чём искушение для психолога: «Вот, клиентик пришёл. Сейчас с ним договоримся на две встречи в неделю на полгодика». Так часто начинающие психотерапевты думают. Или, там, на 50 встреч сразу договариваются. Ведь, не факт, что людям вообще нужна психотерапия. В этом смысле, до психотерапии нужно дойти.

Чтобы дойти до психотерапии, должен быть запрос, который можно принять как терапевтический. Пока этого запроса нет - я не буду проводить психотерапию. Это могут быть отдельные консультации, смысл которых дойти до запроса.

Например, с одним из своих клиентов я годами не начинал терапию, так как он не мог внятно сформулировать запрос.

А: Но какие-то встречи были?

Е: Да, это были периодические встречи по его инициативе, где он пытался и пытался четко сформулировать запрос - доказать мне, что ему нужна терапия.

Запрос разделен на две части: первая - «что у клиента болит?», она должна быть очень конкретно сформулирована, и это не должно быть только интеллектуальным построением; это должно быть проявлено; вторая часть запроса - клиент  формулирует свои представления о том, как выглядит его излеченная, или подлеченная, по крайней мере, жизнь. Я это тоже не всякий раз принимаю в работу.

А: А какие критерии принятия первой и второй частей?

Е: Я вижу это. Я вижу, что у него именно об этом болит душа. Это проявляется. И он говорит о своей душевной боли членораздельно, как «дважды два - четыре». Если запутанно, то я не буду принимать этот запрос. Пока запрос не сформулирован очень внятно, может быть на конкретном примере, и пока не видно,  что именно это болит, не видно в конкретных проявлениях клиента- Почему я не люблю психотерапию по Skype? Потому что там этого не видно. Может,  когда-нибудь будут новые технологии, большой разрешающей способностью видеосвязи и с многими экранами- Но сейчас этого нет, не видно многих  важных деталей проявления человека, не видно нюансов его невербальных реакций.

То, о чём я говорю, относится не только к экзистенциальной психотерапии, но к любой профессиональной психотерапии. Если мы говорим о когнитивно-поведенческой психотерапии, то там же тоже без боли никак, иначе это будет просто самообман. Эта боль проявляется в невербальном поведении.

Говоря о второй части. Как должна выглядеть эта излеченная жизнь? Это важно, потому как, если это не будет оговорено, то может иметь место недопонимание вот такого характера: я буду думать, что Вас излечил, а Вы,- что нет. Кстати, образа излеченной жизни нет у, так называемых, «неизлечимых больных», то есть тех, кому излечение и не надо. Иногда таких называют - «победитель психотерапевтов». Они переходят от одного специалиста к другому, и никто их не может излечить. Помню, один такой больной после консультации приосанился и спросил - «ну что, я крепкий орешек?»  -  быть «крепким орешком»  очень важным делом оказалось в его жизни.

Иногда бывает, что формулирования запроса уже и достаточно и никакой другой  психотерапии и не надо вовсе.

А: Подытоживая, получается, что пациент, чтобы быть пациентом,  должен находиться в кризисе, его должна конкретно мучить его ситуация; и второе: пациент должен представлять, что ему нужно.

Е: Он должен представлять, куда он хотел бы придти.

А: Но, если человек в глубоком кризисе, он может не представлять, куда он хочет придти.

Е: Есть такая старая русская поговорка: «Меня не арестуешь, я сам себе - тюрьма». Вот человек чувствует боль, а избавь его от боли - он повесится. У него кроме этой боли ничего в жизни нет.

А: Насколько четко должна быть сформулирована эта вторая часть: конечный пункт?

Е: Очень четко. Можно сказать, что я водитель. Мне нужен маршрут: пункт А и пункт Б. Есть такая юмореска, по-моему М.Жванецкого. Таксист рассказывает. «Садится ко мне сегодня одна женщина. Я ей: Куда поедем, дамочка?» - А она мне: «Не твоё дело».  Если мне, как в этой юмореске, скажут: «Не твоё дело», - то я и не поеду никуда.

Например, клиент может сказать, что в результате излечения он станет лётчиком. Это уже что-то, над чем я могу работать. Я могу это принимать или не принимать. Но это уже что-то конкретное. Или, ещё пример, помириться с кем-то.

А: Как можно работать в экзистенциальном подходе при обсессивно-компульсивном расстройстве?

Е: В экзистенциальном подходе такого расстройства нет. Оно есть в психиатрии. А я, как практик экзистенциализма, не знаю, что это за расстройство.

Вот приходит ко мне блондин, метр шестьдесят, и всё время чешет ухо. Вот это я понимаю. А зачем усложнять на пустом месте? Разве, чтобы диссертацию написать.

А: Но мы же понимаем для чего существуют классификации. Чтобы в случае перехода пациента от одного специалиста к другому, было понятно в общих чертах, с чем имелось дело. Чтобы обозначать некую свою область деятельности.

Е: Зачем существуют классификации? Об этом с ужасом К.Роджерс каялся в начале своей деятельности: он начинал с отказа от классификаций. Он, конечно, начитался Э.Гуссерля, но тем не менее.

Мы когда имеем дело с больным, то, если мы говорим о медицине, нам главное его подвести под диагноз. Следователь под статью подводит, а врач - под диагноз. Иначе мы не умеем работать. Нас так учат работать.

Это значит засунуть в какую-то классификационную ячейку. Об этом в своё время писал Макс Вебер в своих классических работах по классификации. Как типология устроена? Чтобы типология получилась, нужно что-то выделить как основной признак, а остальное убрать подальше.

А: Но это же не способ обозначения конкретного пациента?

Е: Вот именно! Типологически мы его никогда и не обозначим.

Это способ мышления.

А феноменология начинается как раз с отказа от классификаций. С отказа от того, что мы почему-то вот это считаем важным, а другое второстепенным. С какой стати?

А: Так как же экзистенциальная классификация, которую обозначает Ялом?

Е: А кто Вам сказал, что И. Ялом - экзистенциалист? Это не так. Он неопсихоаналитик с уклоном в сторону размышлений о жизни и судьбе. Экзистенциалисты-практики у нас есть переведённые - Дж.Бьюдженталь, Эмми Ван Дорцен, Ролло Мэй, Виктор Франкл, Эрнесто Спинелли,Людвиг Бинсвангер. Есть и свои - Александр Ефимович Алексейчик, Римас Кочунас, Андрей Владимирович Гнездилов.

Когда от Дж.Бьюдженталя требовали, чтобы он уложился в  стандарты, он написал труд «Искусство психотерапевта». Это удивительно, «Наука быть живым» - о науке ни слова, «Искусство психотерапевта» - искусства нет. Всё это делалось под заказ, нужно было «изобразить» определенный заказ. Позже сам Дж.Бьюдженталь критиковал собственных учеников за бездумное перенятие изложенных в данных книгах идей. Так же, как его и Ролло Мэя вдохновитель, Пауль Тилих был вынужден соответствовать стандартам Гарвардского университета и писал интереснейшие вещи, но наукообразным зубодробительным языком.

Свои ученикам Дж.Бьюдженталь писал, разбирая стенограммы их работ, что каждый случай конкретен. Слушайте клиента, идите за ним и забудьте про теории.

А: В таком случае может быть затруднена передача опыта.

Е: Опыт передается  тогда так же, как это делалось, например, в древнегреческих школах. Нужно рядом жить, вариться в одном котле. Кстати, так всегда было в европейских научных школах, что в школе биолога Кольцова в начале XX века, что в школе физика Резерфорда в  30-х годах XX века, что в школе математика Арнольда в 70-х годах XX века.

А: Как можно охарактеризовать экзистенциализм, как направление психотерапии?

Е: Это практика экзистенциальной философии. Каждое направление психотерапии является практикой того или иного философского или религиозно-философского мировоззрения.

Если мы читаем воспоминания Бэтти Кэнон, одной из ближайших учеников Фрица Перлза, то находим, что, по её мнению, он не создал бы гештальт-терапию, если бы в один прекрасный момент не стал дзен-буддистом. В той мере, в которой он проникся дзен-буддизмом, стал в нём жить, в той мере Перлз понял, как практику можно сделать. В этом смысле, гештальт-терапия своеобразная неодзен-буддисткая практика.

Чего не коснись, будет то же самое. К.Роджерса не было, если бы не было Э.Гуссерля. То есть гуманистическая психотерапия - праксис феноменологии.  И так далее.

В этом смысле экзистенциальная терапия - это практика экзистенциальной философии.

Здесь главное не текст, а контекст, жизненный контекст происходящего. Об этом говорит Эмми Ван Дорцен. Мы перевели и издали её учебник по экзистенциальной терапии и консультированию. Учебник построен не на теоретических тезисах, а на разборе случаев с комментариями. Тема текущего жизненного контекста там часто поднимается.

Экзистенциализм - это разрыв с классикой. В нашей философии классика - это определенный способ видения мира, который начался складываться с  XVI века. Фактически, это формирование того, что потом назвали наукой. Разрыв происходит с постулатами этого мировоззрения0.

Р: Речь про ньютоно-картезианскую парадигму?

Е: Там же не только Ньютон был, это было целое сообщество, даже несколько сообществ, которые называли себя академиями натурфилософов. Туда входили Роджер Бэкон, Лейбниц, Парацельс и многие-многие другие. Эти сообщества создавали определенный круг идей, который позже назвали наукой. Сначала произошло несколько сдвигов в теологии, один из которых связан с пониманием богоподобной природы человека. Было решено, что раз человек богоподобен, то ему разрешено то же, что и Богу: смотреть на мир со стороны. Надо отметить, что не все в теологии считали, что Бог смотрит на мир со стороны, но к XVI веку именно это течение стало популярным.

Что же означает, что человек может смотреть на мир со стороны? То, что он может видеть мир в целом, или, если он направляет свой «прожектор», то в каком-то разрезе видеть мир. Потом это оформилось как субъект-объектное мировоззрение, которого до этого не было.

Виктор Мережковский после провала в создании своего философско-религиозного кружка уехал в Италию, где он просидел очень много лет, изучая архивы. После чего написал трилогию «Христос и Антихрист», где он показывал генезис современных ему духовных проблем. Второй том трилогии -  роман «Леонардо да Винчи», где В.Мережковский, в отличие от Дэна Брауна, занимался не фантазийным сочинением, а опирался на архивы. Он 15 лет их изучал. В этом романе есть один эпизод: в котором покровитель Леонардо да Винчи, князь миланский решил устроить ему встречу с профессурой болонского университета, поскольку те не принимали Леонардо всерьез. Князь хотел помочь. Об этой встрече остались записи. Леонардо да Винчи решил представить доклад о приливах-отливах. Как один из первых ученых он рассказывал про свои расчеты, таблицы, наблюдения. Интересна здесь реакция профессоров, потому что они ещё старой формации. Получилось столкновение двух эпох. Профессура посчитала эти исследования глупостью, они рассуждали так: «С чего этот человек взял, что если кто-то другой будет изучать приливы и отливы, то увидит то же самое? Почему он не учитывает самого себя? Вот он сейчас это изучал, а почему думает, что если влюбится и женится, то результаты будут такие же?»

Если мы поднимем историю алхимии, то увидим, что алхимики были убеждены, что они сами часть процесса. Там даже были рекомендации при каких состояниях не следует приступать к опытам.

При развитии нового, субъект-объектного, мировоззрения от старых дисциплин остались названия: физика, химия, а новые дисциплины уже с окончанием «-логии»: биология, зоология, геология и т.д. Новый объект - новая дисциплина. В XIX веке появились социология и психология. Вундт зачинал психологию в связи с формированием нового объекта: была душа, превратили её в объект и назвали психэ. Казалось, что её можно изучать и  описывать как всё остальное.

Происходит также другой сдвиг в теологии. Было принято, что Бог создал мир и успокоился, больше он не вмешивается. В этом смысле время однородно. Это означало, что если ты провёл опыт и получил какие-то результаты, то не надо его никогда повторять.

Я по первому образованию физик. И мы когда доходили до курса теоретической физики, то изучали её по курсу теорфизики Л.Ландау. У него в первом томе начинается с аксиом, на которых стоит вся наука. Если их тронуть, то вся наука поползёт. Первая аксиома - однородность времени. То есть, если ты сегодня что-то изучил, то не нужно повторять - это будет всегда так. Но это не более чем допущение. Эмми Ван Дорцен, кстати говоря, начинает с изучения на каких допущениях стоит человек, который пришел к ней. Что для него является само собой разумеющимся.

Следующая аксиома - однородность пространства. Если Вы провели опыт в Рио-де-Жанейро, то не нужно его повторять в Тюмени, Уфе, Риме, Париже, - будет то же самое. Можно углубляться дальше, но суть в том, что существует ряд допущений, на которых стоит современная наука.

Экзистенциализм же был восстанием против науки. Отказ от всех этих допущений. Даже более глубокий. У Хайдеггера - отказ от универсалий, который пошли ещё от Платона.

Вот и получается, что если ты экзистенциалист, то мышление у тебя совсем другое. А экзистенциальная терапия - это практика этого мышления.

А: То есть у психотерапии нет шансов стать наукой?

Е: Психотерапия - это не наука, это философский праксис. Один из моих друзей занимался экзистенциальным фехтованием. Он учился в одной из немецких школ, основатель которой много лет стажировался в Японии, в школе самураев, а потом начал это развивать. Его основной тезис: «Как ты фехтуешь, так ты и живешь».

Я это испытал на себе. Я пришел на одну из тренировок. Ученики использовали деревянные мечи, бакены, напоминание о том, откуда пришла эта школа. И вот я двигаюсь, выполняя упражнения. Когда выпады, когда двигаюсь вперёд - никаких проблем, а вот когда нужно мне отступать, то ощущаю возникновение некоторого напряжения в теле. Возник вопрос к себе, что это всё значит. И пошла работа.

Этому  моему другу и в голову не приходило, что эту практику надо оформлять в виде патента - ведь каждый раз было всё так неповторимо. И он не зацикливался на фехтовании, искал, как люди проявляются и в рисовании, и в лепке. Призывал  своих учеников к поиску. И они искали - в вокале, например.  А у немцев нашли, как можно стартовать с приготовления пищи или с игры на музыкальных инструментах.

Но как-то это всё увидел человек науки. И первым делом начал оформлять патент.  Потому что для человека науки застывший, оформившийся метод, дающий результат - это всё.

А: Продолжая тему противостояния с наукой- Причинно-следственную связь экзистенциализм, по-Вашему, тоже отрицает?

Е: Да. У меня был опыт общения с представителями совершенно отличных от нашей культур.

Например, мне повезло иметь личное общение со знаменитым тибетским врачом, живущим в Индии, в центре тибетской эмиграции, в пригороде города Дхармсала. Как он будет лечить? Что отличает его от тех, кто только называет себя тибетскими врачами? Вот ты к нему приходишь, он посмотрит, какой цвет глаз у тебя сегодня, что с мочой сегодня происходит. Причем, если моча его будет интересовать, то утренняя, спросонья, пока не включилось сознание, потому как сознание для него - великий маскировщик, будет всё маскировать. Этому врачу нужно будет посмотреть на твою мимику, жестикуляцию. Может спросить, какие приходят стихи на ум, попросить что-то продекламировать, посмотрит, как ты реагируешь сегодня на шутки. Он как музыкант, как художник, - пытается представить музыкальную пьесу, художественное полотно, для него важно эстетическое чувство. Где фальшивит нота? И никаких теорий у него не будет, ни на какие устойчивые корреляции он не опирается. Не чертит он и причинно-следственных цепочек.

А: Так есть теория музыки, которая тоже может установить фальшивую ноту-

Е: Знаете, Сальери был большим создателем теории музыки. Моцарт делал всё без теории. Объяснить можно всё что угодно и найти под это теорию.

Когда-то Алексейчик мне показывал удивительную вещь: у него была книга, где была стенограмма работы Мильтона Эриксона, а потом разбор стенограмм, который делали его ученики. Каждый раз он очень красиво и неповторимо работает. И как им хочется это свести к неким формулам, конечно, они объясняют, что это в учебных целях,. Но, зная все формулы, никто не мог дать такого же результата.

Это давняя история. В классическом буддизме есть мотив конфликта между Буддой и его учениками. Тогда был сформулирован принцип: «Увидишь будду - убей его». В том смысле, что если кто-то себя назвал буддой, то он уже не будда. Действительный будда будет каждый раз неповторим.

Вот в начале 90-х в аквариуме в группах Алексейчика появилось большое количество НЛП-истов  Думали, что смогут срисовать его работу. И ничего не получилось - он каждый следующий раз не повторял себя предыдущего.

А: Тем не менее, каким образом тогда человек, который отрицает причинно-следственные связи, функционирует в этом мире? Вы же физик по первому образованию, неужели эти знания не работают в жизни?

Е: Про жизнь, я ничего не могу сказать. Могу сказать, что в психотерапии не работают-

Знаете, если уж мы так далеко зашли, то можно вспомнить про то, с чего начиналась феноменология. Это часто неверно подается. Кем был Э.Гуссерль? Математиком. Одним из ведущих математиков того времени, который был одним из основателей венского логического кружка. Они копали основания математики. Почему арифметика именно так устроена, а не иначе? Почему логика так устроена? А потому что Аристотель так сказал, а больше не почему- Они до этого докопались. Вот так он копался, пока не началась Первая Мировая Война.

Есть такой любопытный фильм, он один раз только показывался по нашему телевидению, 1 января 2000 года. Это был французский документальный фильм, один из самых первых документальных фильмов в истории. Вроде бы он назывался «Встречаем XX век», он был снят в 1899 году. Чем интересен и поразителен этот фильм? Там люди высказывают свои ожидания от XX века. Удивительные ожидания. Заканчивается XIX век, армада всевозможных изобретений и открытий. В области транспорта - автомобиль, самолёт, паровоз, подлодка и т.д.; в области энергетики - гидроэнергетика, теплоэнергетика и т.д. Газовое и электрическое освещение появилось, газовые плиты- В области связи - телеграф, телефон- Идут работы, вот-вот радио появится. В медицине - началась массовая вакцинация населения. Многие зловещие болезни ушли в прошлое. Создали пластмассу. Огромное количество всевозможных открытий и изобретений. Ожидания, соответственно, были от XX века, что наступает золотой век человечества.

Из того, что меня особенно поразило в этом фильме. От изобретения пластмассы ожидали, что еще немного и изобретут искусственную пищу, и голод отступит как таковой вообще. А после вакцинации ожидали, что вот-вот и вообще все болезни исчезнут. В конце фильма показывают маневры французской армии, и пишется текст (фильм-то немой), что здесь было продемонстрировано новое оружие массового поражения- - пулемёт «Максим». И что после изобретения этого оружия войны закончатся, потому что невозможно себе представить, чтобы за одну минут можно было убить такое количество людей. Вот такие были ожидания.

Не прошло и 15 лет, когда всё это свалилось на головы тех, кто это и изобрёл. Плюс еще газовые атаки. У нас тогда, за счёт революции, гражданской войны, фокус внимания сместился, над этим не очень размышляли, появились другие предметы для размышлений.

Когда закончилась первая мировая, то все, кто мог мыслить, начали пытаться себе задать вопрос и ответить: «Что это было? Как это оказалось возможным? Возможным для  просвещенного европейского человека». Систематических работ я не встречал, но сам наталкивался на разные ответы. У Гуссерля был свой ответ, тем более, что у него в этой войне один сын погиб, непонятно ради чего и за что, а другой был тяжело ранен. Очень болезненно для Гуссерля прошло данное событие.

Результаты осмысления Э.Гуссерлем происшедшего были следующими: где-то с начала XVI века за счет  практического применения нового, естественно-научного мышления, европейцы смогли начать получать знания о  массовых процессах.  Если говорить языком Гегеля, категориально, то мы научились что-то понимать о всеобщем, о том, что существует в очень больших количествах. Может быть, еще что-то об особенном - любые типологии  дают нам знания тоже о  том, что в больших количествах, например, о семействе кошачьих из отряда хищных млекопитающих.  Но ни одна наука не даст мне знаний о моём единственной кошке Мурке. Вообще, как наука не умеет получать знания о единичном, так и для нас всё  меньшую и меньшую ценность имеет единичное.

Наука не подходит для того, чтобы что-то понимать про единичное. У электрона нет имени, всё взаимозаменяемо. В типологиях то же - парнокопытные и всё равно какие. Мы даже не думаем над философией единичного. Гуссерль считал, что дальше эта тенденция будет только усугубляться, если ничего не предпринимать. Единичное существует вне внимания философии, в личных отношениях. В любви существует единичное. И с ходом развития нашей научно-технической цивилизации зона существования единичного уменьшается. Если так будет и дальше, то не пройдёт и ста лет, как любовь будет вытеснена сексом, в котором нет ничего единичного, уникального, где всё заменяемо.

Феноменология - попытка создать философию единичного. Как можно что-то видеть и понимать про единичное, про уникальное, неповторимое. Феноменология как раз об этом. В этом направлении Гуссерль сделал первые шажки. Редукция - попытка ответить на вопрос, что мешает видеть единичное, как можно от этого избавиться.

Гуссерль  начал делать шаг в совсем другом направлении, чем делает свои шаги наука. Недаром он стоял у основания создания неклассических логик.

Я эту длинную историю рассказал к тому, что мы, строя причинно-следственные цепочки, сами того не подозревая, воплощаем принятый нами на веру определённый способ мышления. А он, как минимум, не позволяет строить правильные суждения об единичных, уникальных событиях - это, как минимум.

Меня в терапии  часто интересует, почему именно этот человек именно в этих жизненных обстоятельствах исповедует это конкретное мировоззрение, считает правильной именно эту теорию. Интересует, что это ему даёт и какие сложности создаёт. И если я сталкиваюсь с умозаключениями моего клиента, то для меня это не более, чем причинно-следственные цепочки, которые он выстраивает в попытке себе что-то разрешить делать или запретить делать

А: Как можно помочь суицидальному пациенту с проблемами экзистенциального характера?

Е: Здесь очень важны нюансы. Что значит суицидальный пациент? Была попытка суицида? Если была, то почему не удалась? Всё это очень важно.

Одна из историй, которая меня поразила. В Литве когда-то я встретился с одним психиатром, который приехал в очень растерзанном состоянии. Это было связано с тем, что за несколько дней до его приезда покончила с жизнью его пациентка. Он мне рассказал про этот случай. Это была молодая женщина, уже с опытом попытки суицида. Этот коллега начал проводить группу встреч, куда  пригласил и эту пациентку. Она начала ходить, и дело сдвинулось с мёртвой точки. Ушли суицидальные мысли, целый год она жила без них, жизнь налаживалась.

Психиатр решил завершить эту группу встреч. Был устроен прощальный вечер. Пациентка принесла торт, который был съеден. Тепло попрощалась. И ушла. Потом бросилась под поезд.

Коллега мучился тем, что не уточнял у неё, почему же изменилось её поведение, почему ей стало лучше. Какое значение для неё имела группа встреч? Кто в ней имел значение? Может даже сам этот психиатр? Не стал разбираться. Увидел, что работает и тем удовлетворился.

А: Последнее время мы с коллегами нередко встречаемся с клиентами 14-19 лет, чаще девушками, которых приводят родители, разумеется. У этой категории пациентов практически отсутствует какой-либо глубокий интерес к жизни, их увлечения поверхностны. Сталкивались ли Вы с такой молодежью?

Е: Разве это жизнь? Вот Вам привели этого человека- Я представляю себе это: как-то по милицейски. Это не психотерапия. Попробовать, конечно, можно. Вот если привод, её привели, она пришла. Она безразлична, можно так поставить, можно иначе. С этим человеком можно делать всё, что угодно.

Я бы сделав такой вывод, сказал ей об этом: «Раз тебя можно привести и увести, то с тобой можно делать всё, что угодно». Только это нужно делать в группе. Дальше выяснить показное или действительное подобное поведение.

А: Напоследок, хотелось бы спросить: Зачем Вы занимаетесь психотерапией? Что это для Вас?

Е: Зачем? Это для меня вопрос бессмысленный. Я могу сказать как получилось, что я занимаюсь психотерапией. У меня жизнь многосерийная. В разных сериях я занимался разным.

В 1998 г.  подошла к концу очередная серия моей жизни. В той предпоследней серии я был во власти. Но дальнейшее пребывание и продвижение там потребовало от меня сделать выбор - или дать взятку высокому начальнику и двигаться вперёд и вверх или послать всё в известном направлении, вернуться из Москвы в Ростов и начинать всё заново.  Выбор был тяжёлым, я даже делать его ездил в Литву, в группу к Александру Ефимовичу.  Выбрал. Послал. Вернулся в Ростов. Год взвешиваний и раздумий, какой дорогой дальше пойти. Было, как сейчас помню, три пути, как в русских народных сказках. Я пошёл тем, на котором у меня был идущий впереди, мой учитель в терапии, а до этого мой терапевт - Александр Ефимович Алексейчик. В 1999 г. я создал в Ростове  Институт экзистенциального консультирования, его первую учебную площадку.

Сейчас, уже довольно много лет,  я живу экзистенциальной терапией,  Институт стал международным, его площадки - в нескольких странах, есть свой журнал. Сложилось своё профессиональное мировоззрение. Стараюсь его с помощью своих учеников укреплять и развивать - чтобы это мировоззрение не ушло, а продолжилось. Но вместо статей предпочитаю писать  терапевтические сказки, свою философскую и профессиональную позицию передавать через литературные миниатюры.

За последние годы удалось войти в международное профессиональное со-общество.  Начинается время профессиональных диалогов с ними.

Знаете, когда-то нашего знаменитого кинорежиссера  А.Тарковского спросили про его излюбленную среду обитания. И он ответил: «Мировой кинематограф». Вот для меня экзистенциальная терапия скорее не профессия, а жизненная стезя

А: Спасибо большое за интервью, Семён Борисович! Было очень интересно.

Источник: existradi.ru

Комментарии: