Что такое объект? (О роли восприятия)

Что такое объект? (О роли восприятия)

Что такое объект? В привычном смысле слова объектом является всё, что имеет в нашем мире материальные качества. Как правило, объект имеет неорганическую природу и чаще всего сделан людьми. Конечно, психоаналитики подразумевают под объектом нечто иное. Применяемое нами понятие «объект» базируется на грамматических различиях между субъектом и объектом. Объект — это то, на что направлен субъект, и выражаться это может то винительным, то дательным, то творительным падежом. Почти совсем игнорируя обычное значение слова «объект», психоаналитик подразумевает под объектом человека, да и это ещё не всё, объект этот имеет нематериальную природу. Наши внутренние объекты имеют невещественную, психическую природу.

Что же относит психоаналитик к объектам? Я считаю, что для нас объектом является то, что может оккупироваться (пленяться) субъектом. Вначале Фрейд считал объектом только объекты влечений. Думаю, что сегодня не обязательно рассматривать оккупацию (пленённость) объектом как обусловленную исключительно влечениями. Мы воспринимаем ребёнка как в его эмоциональных, так и в его биологических и физических потребностях, потому и рассматриваем объект как объект ребёнка, а не как объект его влечений.

Считаю, что объектом в психоаналитическом смысле является кто-то или что-то, кто или что имеет для нас какое-либо эмоциональное значение. Такой объект можно использовать, любить, ненавидеть или опасаться. И всегда это будет объект восприятия; невозможно иметь отношение к чему-то, чего не воспринимаешь. Так что поставленная перед нами тема: «Что такое объект?» является ненормальной. Она охватывает практически весь наш эмоциональный опыт. Поэтому я ограничусь рассмотрением только одного аспекта указанной темы, а именно ролью восприятия внешних объектов и создания мира внутренних объектов.

Я возьму на себя смелость опираться на гипотезу, что все мы имеем врождённые внутренние структуры, базирующиеся на наших биологических потребностях (а у человека это ещё обозначает и как психические потребности), структуры, которые созревают в различные периоды. По моему мнению, эти структуры связаны с фантазиями о Самости и их пра-отношении к первичным объектам. Фрейд выдвинул гипотезу о существовании врождённых фантазий, например фантазий о кастрации, имеющих корни в нашем общем доисторическом (филогенетическом) прошлом. Кляйн и Isaacs связывали фантазии с проявлением влечений. Также как Бион и Money-Kyrle, я полностью убеждена, что у нас есть врождённые фантазии, относящиеся к основным биологическим функциям, например, питанию и половому акту, которые могут быть одним из базисов для того, что Бион называет preconceptions, базисом, который можно расширить до концепции, если включить сюда отношения с реальностью. Остаётся лишь добавить, что таковой может, например, оказаться концепция объекта.

То, о чём я здесь говорю, соответствует представлениям Chomsky о развитии речи. Я не устаю поражаться тому, насколько близко Chomsky подходит к психоаналитическому взгляду. Chomsky, например, делает специальный акцент на том, что язык является не только навыком или умением, которому можно научиться, но что язык ко всему этому всегда является творческим актом. Chomsky принимает и убедительно демонстрирует то, что существуют врождённые грамматические структуры, которым не нужно обучаться, но которые при столкновениях с внешним миром, предоставляющим словарь и грамматические формы, воздействует таким образом, что создаётся язык. Действительно не возможно не признавать тот факт, что выучивание языка является проявлением творческой активности, питающейся из внутренних источников и параметров, что превращает Chomsky, отца когнитивной психологии, в серьёзного противника бихевиоризма. Нет никакого противоречия в том, что с одной стороны существующий человек изначально наделён готовыми грамматическими структурами, а с другой стороны у него есть способность овладевать различными грамматиками разных языков. Это чем-то напоминает существование врождённой структуры Эдипова комплекса, хотя его актуальные формы могут быть совершенно различными в разных культурах. Более наглядно мою мысль демонстрирует материал, собранный мною в работе с пациенткой А.

Она начала сеанс с сообщения о том, что ей приснилось два крохотных фрагмента. В одном из них она увидела меня в окружении мужчин среднего возраста, выглядевших глупо и отвратительно. Из второго фрагмента ей запомнилось только то, что в нём фигурировали африканские люди на африканской земле. Первый фрагмент не показался нам чем-то необычным, так как предстояли довольно длительные выходные. И, тем не менее, казалось бы, забытая часть сновидения неожиданно привела к поражающе огромному количеству ассоциаций. Вначале пациентка вновь ужасается тому, что у неё могут быть расистские предрассудки, к которым она испытывает огромное отвращение. Становится очевидной связь между первым сном о мужчинах, с которыми, по-видимому, я буду проводить воскресенье и вторым сновидением, в котором речь идёт об африканцах. Намного более удивительными и содержательными оказались последующие ассоциации пациентки. Она была классной руководительницей и стала говорить о трудностях одной из своих учениц запоминать грамматические правила, особенно относящиеся к иностранному языку. Пациентка считала, что для неё Африка может символизировать то, что её ученицы испытывает по отношению к грамматике, остающейся совершенно экзотической и непонятной. Этот ребёнок, сказала пациентка, довольно умён, но отличается большой невнимательностью. По-видимому, девочка не может обнаружить определённые взаимосвязи, именно это и проявляется в её полной неспособности разобраться в грамматических правилах. А, кроме того, всё с грамматикой, включая и описываемые ею закономерности, должно идти как бы само собой. Потом пациентка засмеялась и сказала: «Возможно, грамматика настолько чужда и экзотична для моей ученицы, как мог бы для ребёнка показаться половой акт родителей — непонятным, экзотичным, чуждым и недостижимым». Эта пациентка частенько бывала переполнена и обеспокоена примитивными фантазиями на темы первичной сцены. На описываемом мною сеансе пациентка, по-видимому, впервые поняла, что в отношениях людей, также как и в грамматике, существует определённые закономерности, включающие в себя интуитивное схватывание того, что у родителей может быть половой акт.

В первом сновидении половой акт подвергается нападкам и даже издевательству. У пациентки здесь обнаруживается в такой же сильной степени предрассудок, как и по отношению к африканцам. Ассоциации пациентки показывают, что она хорошо осознаёт, насколько искажается её мышление в результате делаемых ею нападок на один из естественных паттернов отношений. Интуитивно она находит аналогию между грамматикой и объект-отношениями. У пациентки есть догадка, что и в грамматике, и в объект-отношениях имеются естественные закономерности.

Когда я говорю, что всё «это соответствует взглядам Chomsky», то этим я вовсе не хочу сказать, что бессознательное имеет в своей основе структуру языка, как говорят приверженцы Лакана. Скорее можно сказать, что как структуры объект-отношений, так и структура языка имеют один и тот же источник в том, что Chomsky называет человеческими функциями. В действительности же я убеждена, что язык формируется в объект-отношениях, а потому и схож с ними, но не наоборот. Думаю, что уже повсеместно признаётся, что процесс восприятия не проходит пассивно, воздействуя на психику, словно на tabula rasa. Восприятие представляет собой активную интеракцию психики и внешнего мира. Ранее я уже описывала (Segal 1964, 1981) эту интеракцию как, прежде всего, интеракцию фантазии и восприятия. Я высказала мнение, что только посредством проверки на реалистичность можно испытать гипотезу и делается это проверкой примитивных фантазий (чуть позднее названных Бионом preconceptions) при помощи восприятия.

Таковые непрерывные согласования внутренней фантазии и окружающей реальности происходят, как я считаю, с самого начала жизни. В своём замечательном примечании к работе «Формулирование двух принципов психических явлений» (1911) Фрейд писал:

И с полным правом возразят, что таковая организация, которая предаётся исключительно принципу наслаждения, забывая о существующей реальности внешнего мира, не сможет прожить самое короткое время, так что и возникнуть она бы вообще не смогла. И, тем не менее, применение подобного рода фикции вполне оправдано, достаточно только обратить внимание на то, что младенец, принимающий заботу матери, живет, чуть ли не полностью, в такой психической системе.

Для меня ключевыми словами в этом примечании являются слова «чуть ли не полностью», так как младенец, даже если за ним будет заботиться самая лучшая мать, не сможет ничего принять в себя, если будет полностью находиться под господством принципа наслаждение/неудовольствие, не догадываясь о том, что стал голоден. Некоторые бэби-аноректики хорошо это демонстрируют, да и в анализе взрослых пациентов, страдающих от анорексии легко заметить, с какой основательностью они пытаются уничтожить переживания голода.

Читать статью полностью: http://psymagazine.moscow/articles/160302

Источник: psymagazine.moscow

Комментарии: