В анализе человеческой экзистенции немецкий философ Пауль Тиллих определял мужество как одно из ключевых понятий. По его мнению, именно в мужестве человек выходит за пределы конечного, пытаясь утвердить самого себя. Что такое мужество, как и зачем нужно противостоять страхам? Об этом на лекции, посвященной сочинению «Мужество быть», рассказал преподаватель РГГУ Дмитрий Хаустов. T&P публикуют основные тезисы лекции.
Пауль Тиллих родился в 1886 году в Пруссии, в семье лютеранского пастыря. Учился в Кенигсберге и Тюбингене, где получали образование Шиллер и Гегель. Был доктором теологии и одновременно пастырем, а в годы войны служил в артиллерийском полку. В 1933 году уехал в Америку и всю оставшуюся жизнь преподавал в
«Мужество быть» — одно из главных произведений теолога, рассматривающее многие экзистенциальные понятия. В нем он анализирует мужество с двух точек зрения — с позиции этики и онтологии, то есть учения о сущем как таковом. Тиллих пытается разобраться, в свете чего возникает мужество и как его определяет страх и тревога.
Категории понятия «мужество»
«Мужество» по Тиллиху — это онтологическая и вместе с тем этическая категория. Корень традиции условно можно свести к мысли Сократа — как нам поступать, если мы не знаем, что вообще есть? Сам термин «мужество» изначально имеет лишь этический характер, именно поэтому появляется словосочетание «мужество быть» (courage to be).
В первую очередь «Мужество быть» — некий этический акт, в котором человек утверждает свое бытие вопреки тому, что мешает его утверждению. Сам предлог «вопреки» несет в себе антагонистический характер, протестный элемент. Сначала человеку что-то противостоит в осуществлении бытия, но потом он отвечает на вызов и начинает противостоять этому сам. Что именно мешает осуществлять свое бытие? Все что угодно. В основу экзистенциальная традиция ставит страх и тревогу.
Тревога и страх
Страх — это всегда опасность чего-то. Объектом страха чаще всего становится что-то конечное, предметное, это не страх перед ничто. Это чувство носит онтический характер (в философии Хайдеггера «онтический» — относящийся к порядку сущего, а не бытия). Страх указывает на сущее. Силы сопротивляться страху есть у самого человека, мужество перед ним требует усилий, но, так или иначе, страх предметен и, самое главное, конечен.
Тревога же, в отличие от страха, имеет онтологическое измерение, у нее нет ни объекта, ни предмета. Это просто угроза как таковая, для бытия — это небытие. Объект тревоги — необъектный, это ничто. Различие страха и тревоги можно проследить в отношении к смерти. Страх перед смертью — это страх перед тем, что приносит смерть, перед определенной угрозой. Тревога из-за смерти — страх перед небытием, незнанием, непониманием того, что значит «не быть».
Hedi Xandt
Бытие и небытие отражаются друг в друге, но тревога неустранима из бытия, поэтому она пытается отыграть себя в страхе. Тиллих пишет, что испытание «чистой тревогой» совершенно невыносимо для человеческого существования. Мы специально ищем конкретное сущее, какой-то страх, чтобы тревога перестала быть. Однако это невозможно. Что делать с этой тревогой? Как ей противостоять? Именно здесь применимо понятие «мужество быть» — осуществлять бытие, бросая тревоге вызов и сопротивляясь ей.
Виды тревоги
По Тиллиху, существует три области, в которых сталкивается бытие и небытие. Эти понятия могут быть взяты как с относительных, так и с абстрактных точек зрения.
Онтическая (или сущностная) область может представлять угрозу существованию, судьбе или смерти, ее Тиллих понимает как случайность. Общество же привыкло воспринимать эту угрозу как некую необходимость, которая впоследствии становится фактом. Духовное небытие угрожает бытию в виде пустоты и отсутствия смысла. Если же подобная тревога носит абсолютный характер, то происходит потеря вообще всякой возможности смысла, что ведет к краху сознания. Третья тревога — тревога осуждения — обрекает на вечное чувство вины, это постоянное переживание ответственности за свое бытие и поступки.
Характер мужества в контексте истории
«Мужество быть» Тиллиха содержит также историческую систему. По утверждению философа, в различные исторические периоды люди испытывали те или иные виды тревоги. Например, для античности характерна тревога смерти, угроза существованию. В этот период люди были подчинены судьбе как некой необходимости. В средние века в сознании превалировала тревога вины, осуждения. Люди были уверены, что страшна не смерть, а то, что их ждет после нее, то есть воздаяние за грехи. Для Нового времени и всего ХХ века характерна духовная тревога, вызванная окончательной потерей смысла и тенденцией к сомнению.
Мужество быть собой и мужество быть частью
Что остается у человека, если исчезает «мужество быть»? Тиллих счтитает, что это отчаяние. Мужество, зная тревогу и небытие, может с ним справиться, оно действует с этим знанием. Мужественен не тот, кто гонит от себя тревогу, а кто выступает ей навстречу и в этой борьбе продолжает себя осуществлять. Быть мужественным — это в первую очередь быть частью, соучаствовать происходящему. То есть, принимая мир, получать возможность выйти за границы тревоги.
В рассуждении на тему «мужество быть частью» у Тиллиха появляется важный экзистенциальное понятие: человек есть некая возможность мира, вне мира невозможно быть собой, то есть реализовать свои возможности. Мужество быть частью и в то же время быть собой невозможны друг без друга.
Hedi Xandt
Однако у мужества быть собой есть некая теневая сторона, ведь радикальный индивидуализм ведет к утрате бытия, утрате мира, встречей один на один с пустотой. Мужество остается мужеством только тогда, когда совмещает в себе как мужество быть собой, так и мужество быть частью. Но где возможно такое совмещение? Тиллих убежден, что в религии.
Вера как сила утверждения
В мужестве человек выходит за пределы конечного. Поэтому понятие мужества имеет религиозные корни. Религиозность есть трансцендирование всего, религиозность — это внимание к бытию, к сущему.
Когда у человека преобладает мужество быть частью, то для него характерен мистицизм: человек сливается с бытием, рискует утратить себя. Но когда преобладает мужество быть собой, то на первый план становится личная вера, где в общении с Богом человек рискует потерять мир, его целостную форму. Тиллих говорит, что вера — это чистая форма мужества быть, ведь небытие невозможно трансцендировать через
Тревога смерти возникает потому, что есть жизнь. Но жизнь сама по себе объемлет смерть, и если мы это понимаем, то становимся мужественными. В итоге Тиллих говорит, что стать на сторону утверждения бытия в борьбе с тревогой — значит быть способным верить. Веруя, мы осознаем, что мы есть, мы чувствуем — а это наше великое оружие.