Пограничная ситуация может взывать к пограничным состояниям и чем сильнее были травмы в опыте, тем ярче они могут детонировать в аффективные реакции паники, страха, отчаяния

Пограничная ситуация может взывать к пограничным состояниям и чем сильнее были травмы в опыте, тем ярче они могут детонировать в аффективные реакции паники, страха, отчаяния. В такие моменты важно стабилизировать состояние и задача психотерапии тогда — найти опору и эмоциональный приют в терапевтических отношениях, чтобы постепенно нащупать твёрдую почву под ногами. И далее через внимание к дыханию, телесной и эмоциональной осознанности развивать опору на себя и возвращать способность ясно мыслить и принимать продуманные решения.

Другая полярность травматических реакций на пограничную ситуацию — это замирание, замораживание, диссоциация, когда чувствительность притупляется, а переживания загоняются глубоко в фон. Тактически это помогает собраться и выжить в моменте, но долгосрочно может вести к ПТСР и депрессивным состояниям. И тогда задача терапии — найти такую дистанцию в терапевтических отношениях, чтобы обеспечить безопасность и постепенно возвращать чувствительность, развивая способность не только думать, но и опираться на свои переживания в принятии решений.

Стратегическая задача в обоих случаях - это возвращение полноценной субъектности и умению регулироваться в сложных ситуациях. И в полном обьеме это возможно лишь когда старые раны могут перестать кровоточить в любой стрессовой ситуации. В этом смысле пограничная ситуация — это всегда лакмусовая бумажка травм в опыте и быстрый доступ к ним, а диссоциация или захлестывающие аффекты тревожности, признаки привычных схем адаптации психики на стресс. И пограничная ситуация тогда, при отсутствии должной помощи, может привести к ретровматизации и усилению устоявшихся паттернов психологических защит. Но, с другой стороны, при грамотной квалифицированной помощи, это шанс приблизиться к осознанию, а значит и лечению своих травм, которые в обычной жизни часто находятся глубоко в фоне, но неизбежно влиют оттуда на актуальные фугуры жизни.

Есть, конечно, и другой слой работы в психотерапии с пограничными ситуациями, экзистенциальный. Неподвластность жизни, её непознаваемость, ужас смерти и отчаяние одиночества, и уже тем более, когда психотическая жуть рукотворно нагоняется извне, — всё это вызывает сложнопроживаемые состояния для любого человека, каким бы здоровым он не был. И тогда психотерапия — это возможность не только справиться с текущими угрозами, но и продвинуться дальше, глубже, в безопасном прострастве, в освоении себя как Человека, продвинуться в понимании того, чью, какую жизнь я живу, с какими вызовами встречаюсь и как их прохожу. Через Встречу и затронутость с Другим(и), сквозь осознавание того как мы строим наш контакт.

Все эти слои, конечно, переплетены: травмы в опыте, проживание пограничной ситуации, да и обыденных стрессовых ситуаций сегодня, экзистенциальное видение себя и своей жизни — всё это лишь разные перспективы взляда на одно и то же — жизнь. И задача психотерапевта тогда видеть и осмыслять, насколько это возможно, всю сложность, многомерность, взаимосвязанность, взаимовлияние этих слоев в текущих терапевтических отношениях. Ведь реальный феноменологический доступ мы имеем только к ним. И по-настоящему это возможно, я уверен, только через развитое присутствие меня как терапевта, а до этого как глубина моего присутствия в моей личной терапии. Ведь в пограничной ситуации мы сегодня все.

_________________________________

Олег Чирков, гештальт-терапевт.

Источник: vk.com

Комментарии: