Может ли эволюционная психология объяснить феномен террористов-самоубийц? |
||
МЕНЮ Главная страница Поиск Регистрация на сайте Помощь проекту Архив новостей ТЕМЫ Новости ИИ Голосовой помощник Разработка ИИГородские сумасшедшие ИИ в медицине ИИ проекты Искусственные нейросети Искусственный интеллект Слежка за людьми Угроза ИИ ИИ теория Внедрение ИИКомпьютерные науки Машинное обуч. (Ошибки) Машинное обучение Машинный перевод Нейронные сети начинающим Психология ИИ Реализация ИИ Реализация нейросетей Создание беспилотных авто Трезво про ИИ Философия ИИ Big data Работа разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика
Генетические алгоритмы Капсульные нейросети Основы нейронных сетей Распознавание лиц Распознавание образов Распознавание речи Творчество ИИ Техническое зрение Чат-боты Авторизация |
2022-09-21 06:16 Ну, что, по итогам голосования, начинаю публиковать обещанную жесть. Из этого сообщения любознательный читатель сможет узнать о биологических основах и эволюционно-адаптивной логике такого замечательного явления как геноцид по расовому признаку и всякого рода этнические чистки. Каких-то шокирующих натуралистических подробностей в посте нет, но кому сама тема неприятна, тем советую дальше этот пост не читать и подождать чего-нибудь более безобидного типа разбора социотипов в кино. В условиях явного дефицита фактических данных, посмотрим на ситуацию взаимодействия особей в зависимости от их фенотипического сходства или несходства чисто умозрительно, а уже потом попробуем оценить, совпадут ли полученные из такого умозрительного моделирования выводы с теми фактическими данными, которые всё-таки у нас на данный момент имеются в распоряжении. Начнём с простейшей ситуации. Самец некоего предельно абстрактного (то есть абстрагированного от конкретных видоспецифичных форм социального поведения) биологического вида встречает другого самца. Каковы при этом будут его интересы с точки зрения успешности максимальной репродукции своих аллелей? В том случае, если самец А оценивает самца Б как фенотипически (включая внешний вид, вокализацию, запах и поведение) на себя похожего, то есть все основания предполагать (предполагает, разумеется, не самец, а гипотетически наблюдающий эту ситуацию исследователь, самец же действует на основании совокупности генетически заложенных поведенческих программ, ранее усвоенного опыта и обучения и непосредственно в данный момент воздействующих на него факторов внешней и внутренней среды), что самец Б в значительной степени является носителем тех же самых аллелей, что и самец А. Возможно, он является его родственником. Но даже если он не родственник в буквальном, «генеалогическом» смысле (в пределах трёх-пяти обозримых поколений), он всё равно, скорее всего, близок самцу А генетически. Поэтому стратегия, как минимум не препятствующая его успешному размножению, скорее всего, приведёт к тому, что он преумножит те же самые гены (точнее говоря, их аллельные варианты), носителем которых является и самец А. Следовательно, гены, кодирующие в такой ситуации как минимум нейтральное невмешательство, а как максимум активное сотрудничество и взаимный (реципрокный) альтруизм, вероятно, будут поддержаны естественным отбором. Нюансы зависят уже от образа жизни конкретного вида: для одиночных видов в этом случае оптимальной стратегией будет мирно разойтись, для социальных – сформировать коалицию и активно сотрудничать: формирование коалиции даст преимущество обоим в конкурентной борьбе с «чужими». Итак, общий принцип здесь: «похож на меня – пусть живёт и размножается». В том случае, если самец А оценивает самца Б как фенотипически на себя максимально непохожего, это значит, что, вероятно, самец Б по большинству генов является носителем иных аллелей, нежели самец А. Иных – следовательно, конкурирующих. Это значит, что с точки зрения максимизации репродукции своих аллелей, самец А безусловно заинтересован в снижении репродуктивного потенциала самца Б: в идеале – в его уничтожении, но, по меньшей мере, в нанесении ему максимального ущерба. Кроме того, есть все основания предполагать, что мотивации самца Б в отношении самца А полностью аналогичны и симметричны. Следовательно, у самца А помимо устранения источника репродукции конкурирующих аллелей, есть и второй весьма обоснованный и немаловажный мотив уничтожить самца Б – превентивная самозащита. Лучший способ защиты – нападение. Хорошо известный принцип Дикого Запада: стреляй первым, не дожидаясь, пока выстрелят в тебя. Что у нас на другой чаше весов, и почему внешне отличающиеся самцы всё-таки далеко не всегда и не везде в природе тотчас при встрече приступают к взаимному уничтожению? Во-первых, вступив в драку, можно пострадать самому, и, следовательно, снизить свой собственный репродуктивный потенциал. Можно проиграть и вообще погибнуть. Но можно и выиграть совершенно неприемлемой ценой, то есть ценой таких травм и увечий, которые в дальнейшем существенно подорвут собственный репродуктивный потенциал. Кто при этом окажется в выигрыше? Разумеется, все другие самцы, не участвовавшие в данной драке. Поскольку все они – тоже репродуктивные конкуренты, то для того, чтобы не дать им преимуществ положения «третьего радующегося», самцу А, пожалуй, выгоднее уклониться от столкновения с самцом Б, если только нет гарантированной возможности уничтожить его или ему навредить безнаказанно. Таким образом, риск самому погибнуть и получить увечья, помноженный на конкуренцию со всеми другими самцами популяции, – это, по-видимому, и есть тот самый фактор, который уравновешивает очевидную базовую мотивацию уничтожить генетического конкурента и препятствует столкновению. Какой из мотивов перевесит, зависит от конкретных условий и может быть смоделировано в рамках Теории игр. В ситуации, если животные данного вида являются социальными, и при этом особи объединены в сплочённые, генетически близкородственные группы, вероятно, перевесит стремление уничтожить «чужого», особенно в том случае, если на данной территории сталкиваются только две фенотипически разные группы, и в пределах непосредственного взаимодействия нет группы в роли «третьего радующегося». Обратим внимание, что в данном случае агрессивное поведение, в том числе и отказ от взаимовыгодного сотрудничества с чужаком (принесение в жертву собственной сиюминутной выгоды от такого сотрудничества ради интересов своего сообщества), и смертельная атака на особь своего вида, будет ярко выраженной формой альтруистического поведения (!), поскольку оно сопряжено с большим риском для собственного репродуктивного потенциала, а «выгодополучателями» в этом случае оказываются другие особи «своего» фенотипа. См подробнее здесь: https://elementy.ru/novosti_nauki/430978 В ситуации, если животные данного вида одиночны и, особенно, если фенотипические различия в данной популяции не бинарны (кроме «чёрных» и «белых» есть ещё и «серые», «жёлтые», «красные», «синие» и т.д.), то, скорее всего, разумным выбором будет не рисковать и не вступать в столкновение, выгодополучателями которого окажутся самцы столь же генетически неродственные, как и этот. Это тот самый вывод, который уже был сделан в одном из ранее опубликованных постов: одним из существенных факторов, сдерживающих распространение «расизма», является эгоизм особей, отказывающихся приносить личные жертвы в интересах генетически родственной им группы (спойлер: а второй существенный фактор — это инфекции, да и вообще разного рода резкие изменения факторов среды обитания, к которым генетически однородные популяции существенно менее устойчивы). Кстати, стоит отметить, что готовность вступать в сиюминутно выгодные для себя отношения сотрудничества с кем угодно, невзирая на принадлежность к социальной группе и генетическое родство, является, вопреки иллюзии доброжелательности и открытости такого поведения, как раз выраженно эгоистической стратегией, наносящей урон интересам собственного сообщества (например, покупая по более выгодной цене импортный товар вместо более дорогого и менее качественного отечественного покупатель действует без сомнения рационально в своих сиюминутных краткосрочных интересах, но совокупность таких рациональных поступков приводит к разорению отечественного или просто местного производства со всеми вытекающими социальными последствиями для жителей; аналогичным образом, покупая товар на рынке у представителей иноэтнической диаспоры, покупатель опять же ситуативно действует рационально в своих интересах, но совокупность таких действий приводит к захвату рынков инородцами, стимулирует вытесняющую миграцию, рост криминала и, в конечном счёте, может привести к захвату территории и всех находящихся на ней ресурсов конкурирующим этническим сообществом). Итак, возвращаясь к основной теме, в случае встречи двух самцов, чьё внешнее несходство явно свидетельствует об их максимальном генетическом различии (то есть несовпадении аллелей по большинству генов) возникает сложный баланс мотивов, как способствующих, так и препятствующих реализации их заинтересованности друг друга уничтожить или нанести друг другу максимальный урон. «За» нападение будет непосредственная заинтересованность в пресечении источника распространения конкурирующих аллелей и мотив превентивной атаки как способа самозащиты, «против» будет риск для собственной жизни и дальнейшей репродуктивной успешности, а также репродуктивное преимущество, которое в этом случае получат все не участвующие в драке самцы, также являющиеся репродуктивными конкурентами. Тем не менее, независимо от того, состоится драка или нет, базовым принципом здесь будет: «если не похож на меня, то хорошо бы, чтоб он сдох» (но лучше всего, чтобы его устранил за свой счёт кто-то другой). Поэтому, если речь идёт о животных с развитой высшей нервной деятельностью, то можно предположить, что предъявление одному самцу другого самца того же (или филогенетически близкого) вида, но явно от него отличающегося внешностью, запахом, издаваемыми звуками и поведенческими повадками, вероятнее всего, вызовет у него коктейль эмоций злости (в спектре от раздражённого возбуждения до ярости) и страха (от смутной тревоги до явного испуга), а у обезьян – возможно, ещё и отвращения. В этом смысле «расизм», «ксенофобия» и т.п. явления, наименования которых в современном мире приобрели неожиданно негативную коннотацию, очевидно, являются вполне нормальными и естественными поведенческими реакциями, имеющими очевидный эволюционно-адаптивный смысл и значение, а вот отсутствие этих реакций наводит на мысль о поведенческой дезадаптации и нарушении. В следующих публикациях жесть потихоньку будет сгущаться. В том числе попробуем выяснить биологическую подоплёку таких исторических инцидентов, как Волынская и Нанкинская резня, впечатляющих даже не масштабами геноцида, а извращённой жестокостью расправ, причём (что биологически выглядит парадоксом и явно требует специального объяснения) преимущественно над не участвовавшими в военных действиях женщинами, а не над собственно разоружённым противником. Источник: elementy.ru Комментарии: |
|