Выученная беспомощность на самом деле… вовсе не выученная

Мартин Селигман написал об этом подробную статью к 50-летию своих первых экспериментов (тех самых, где собачек на протяжении 24 часов бьют током через неравные промежутки времени, а затем открывают клетку, но собачки не пытаются убежать от тока, только лежат и скулят).

Позже Селигман и Майер пересмотрели собственные результаты. Они выделили два вида беспомощности – объективную и субъективную. Водораздел между ними определяет фактор неконтролируемости – наличия внешних обстоятельств, проявляющих себя вне зависимости от наших действий. Примером объективной беспомощности является реакция на сильную турбулентность в самолёте – фактически, всё что могут сделать пассажиры – это переждать турбулентность, выполняя рекомендации пилота.

Субъективная беспомощность, в отличие от объективной, является чисто когнитивным явлением, построенным на ожидании, что те факторы, которые были вне зоны нашего контроля, и в будущем продолжат там же и оставаться. На когнитивном уровне этот феномен имеет форму убеждений «Нет смысла пытаться», «Всё равно я ни на что не влияю», «От меня ничего не зависит». Люди часто проецируют эти убеждения на самые разные сферы в жизни, начиная от возможностей заработка и самореализации, заканчивая общественной активностью – будь то попытки влиять на застройку своего района или парламентские выборы.

На протяжении 50 лет учёные проводили разные эксперименты с участием не только животных, но и людей, чтобы понять, почему в одних ситуациях люди ищут способы влиять на стрессоры, а в других сдаются. К чему же пришли Селигман и Майер?

Пассивность как ответ на повторяющийся стрессор – вовсе не выученная. Это биологически дефолтный ответ на продолжительные, неконтролируемые негативные события. Этот ответ медиируется серотонинэргической активностью ядер, расположенных в ретикулярной формации (самой древней части мозга, намного древнее подкорки). Эта же структура отвечает, например, за ориентировочный рефлекс – это когда вы слышите очень громкий и резкий звук, вы непроизвольно оглядываетесь.

«Выученное – это кортикальное», - резюмирует Селигман. – «За научение отвечает кора, в этом и секрет преодоления беспомощности». Таким образом, выученной является как раз реакция преодоления повторяющегося стресса: поиск выхода, контроля над стрессорами или борьба с причиняющими боль стимулами.

Ряд экспериментов с собаками, а затем и с людьми снова это подтвердил. В выборках, где изначально была возможность экспериментировать и ограничивать негативные стрессоры, участники научались преодолению беспомощности быстрее всего. В выборках, где изначально беспомощность была объективной, автоматического научения не происходило, однако активное обучение приводило к положительному результату.

С точки зрения нейробиологии активация срединной префронтальной коры автоматически блокировала ядра ретикулярной формации – то есть, осознанное научение контролировать стрессор в прямом смысле отключало парализующую беспомощность.

Селигман акцентирует внимание на необходимости разработки моделей проактивного поведения - беспомощности, пишет он, никого учить не надо, а вот проактивности, ассертивности, отстаиванию своих прав - очень даже. Он также подчёркивает важность ориентации в будущее – вместо анализа прошлого и настоящего – и даже критикует когнитивно-поведенческую терапию за то, что она слишком озабочена анализом уже сформированных убеждений и поведенческих паттернов, в то время как нужно больше внимания уделять обучению новым убеждениям и паттернам.

«Надежда – это привычка ожидать, что будущие плохие события непостоянны, локальны и контролируемы вместо того, чтобы видеть их бесконечными, глобальными и неуправляемыми». Селигман убеждён, что здоровый оптимизм не даётся с рождения, ему необходимо учится.

Источник: vk.com

Комментарии: