«Мы не замечаем, как употребляем феминитивы»: лингвист Ирина Фуфаева — об «авторках», «лекторшах» и

МЕНЮ


Главная страница
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту
Архив новостей

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


2022-04-13 13:53

лингвистика

Интервью с Ириной Фуфаевой, авторкой книги «Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция».

— Я встречала мнение о том, что феминитивы — это порождение 1917 года. Революция действительно создала характерный новояз. Но спровоцировала ли она массовое появление феминитивов?

— В 1917 году, помимо революции, происходило расширение сфер женского образования. Поэтому в 1917-м, 1919-м появляются такие слова, как «астрономичка», «химичка» — сначала в значении «женщина-астроном», «женщина-химик». Но одновременно развивается народное просвещение, появляется больше школ, и в них приходят тоже женщины, которые становятся «историчками», «математичками» уже в значении «учительница истории», «учительница математики».

Помимо этого, появлялось много новых слов, обозначающих принадлежность людей к каким-либо объединениям или социальным группам. «Кружковец», «рапповец», «детдомовец» — от них образовывались феминитивы «кружковка», «рапповка», «детдомовка». Сами по себе эти феминитивы не новация, они образуются по той же модели, что и, например, «торговец» — «торговка». Кроме того, в поле зрения СМИ попали рабочие профессии. Какие-нибудь «вязальщица», «подавальщица» были и до революции, просто теперь эти слова можно было прочитать в газетах. Это традиционные отглагольные образования на -щик, -щица.

— А потом это все пропало?

— Феминитивы никогда не прекращали образовываться. Но они поменяли стилистический статус. Например, возьмем слово «ветеранка» — сейчас оно встречается скорее как просторечное или ироническое. А в XIX веке в газетах можно было встретить почти устойчивое выражение «ветеранка сцены». Или, например, «ветеранка газетного дела». В наше время относительно нейтральный статус это слово сохранило разве что в спорте: «ветеранка сборной». Поскольку в спорте важно, женская команда или мужская, здесь это слово как бы законсервировалось.

— Получается, нельзя сказать, что сейчас феминитивы стали каким-то особо массовым явлением?

— Максим Кронгауз и Елена Земская писали, что люди по большей части сами себя не слышат. Очень многие говорят «лаборантка», «практикантка», «управляющая» или «докладчица», но не отдают себе отчет в том, что это феминитивы. Ася Казанцева, когда работала в ковидной лаборатории, выложила фото, а ей в комментариях пишут: «ты там кто, ПЦРщица?» — то есть спокойно образовывают феминитив от «ПЦР» (полимеразная цепная реакция. — Forbes Woman), и никто не обращает на это внимание. Никому не режет слух, например, слово «эскортница». У него не очень хорошая семантика, но с точки зрения словообразования оно всех устраивает. Или вот есть слово «самооборонщица» — так называют женщин, которые сели в тюрьму за превышение допустимой самообороны. Есть люди, которые занимаются их защитой, поддержкой, в их среде сформировалось это совершенно новое слово — и никого не раздражает, что это феминитив. Но некоторые люди травмированы феминитивами, обозначающими их профессии. В сфере образования можно нарваться на скандал, если сказать «учительница» вместо «учитель». Или «методистка» вместо «методист».

— При этом сейчас много и тех, кто сами себя принципиально называют журналистками, авторками, креаторками и так далее (чем вызывают гнев блюстителей «чистоты языка»). Были ли в истории русского языка периоды, когда феминитивы появлялись так же массово? Предположу, что во времена Петра I могло быть что-то подобное.— Такого, как сейчас, не было никогда. Во времена Петра I просто появилось много новых названий профессий, но феминитивы не являлись каким-то политическим жестом. Было другое новшество — возникло много заимствованных феминитивов. На -иса, как «актриса», «инспектриса». Или на -есса, как «баронесса».

Тогда же, кстати, появился суффикс -ша — он не исконно русский, а пришел из нижненемецкого языка. Это язык, родственный нидерландскому, сейчас его статус невысок, но когда-то это был язык Ганзейского торгового союза, и в XVII–XVIII веках на нем еще говорили очень многие. Именно нижненемецкие Doktorsche — «жена доктора» и Generalsche — «жена генерала» превратились в «докторшу» и «генеральшу».

Суффикс -ша очень мифологизирован: считается, что он обозначает не представительницу профессии, а жену представителя профессии. Но исходный нижненемецкий -sche использовался в словах с разным значением: например, Kom?diantsche, комедиантка — это именно женщина с профессией, а не жена. Есть источники, показывающие, что уже в XVIII веке это слово именно в таком значении использовалось в русском языке. Или, например, кастелянша — это придворная должность.

Ну а в XIX веке появились «музыкантша», «лекторша», и это деятельницы, а не жены. Причем все эти слова имели нейтральную смысловую окраску. В газете можно было встретить новость о том, что приехала и ведет прием докторша из Цюриха. В энциклопедическом словаре о деятелях искусства можно было прочитать статью о скульпторше.

— Есть какие-то забытые суффиксы, которыми мы давно не пользуемся?

— Например, -ея: «ворожея», «врачея». Это слова из прошлого, но мне бы хотелось сказать про суффикс будущего. Это -есса. Суффикс, который попал в русский язык вместе с заимствованиями, а потом начал использоваться для образования новых слов.

Еще в начале XX века появилось слово «адвокатесса». Женщины активно завоевывали разные сферы, но в юриспруденции их было мало. Эта проблема обсуждалась в юридических кругах, и когда появились первые юристки, выступавшие как поверенные, для них было создано это слово. Оно сложено из иностранного корня и иностранного суффикса, но само появилось именно в русском языке.

Это слово как бы теплилось в языке, его можно встретить и в художественной литературе, и, например, в записках заключенных. В профессиональной среде оно тоже присутствовало как сленговое. В конце XX века стало использоваться чаще — возможно, потому, что сама профессия стала более публичной. А в начале XXI века оно удачно встретилось с волной феминизма.

На наших глазах образовалось слово «френдесса». Слово «пилотесса» я встречала в записях лингвиста Леонида Крысина, который еще в 1950-х услышал, как некая летчица-ветеран в выступлении на радио назвала так женщину, вместе с которой летала.

Этот суффикс удобен тем, что сразу опознается как суффикс женскости. Он не создает разночтений, как -ка, с помощью которого получаются пилотки и болгарки. У него почти нет посторонних коннотаций (есть немного вычурности, но минимум, к ней можно привыкнуть). Так что у него хорошие шансы справиться с валом заимствованных слов, которым могут понадобиться феминитивы.

Например, как сказать «женщина-комик»? «Комичка»? Можно, конечно, сказать «стендаперша», а можно — «комикесса», и я встречала такой вариант в СМИ, где он употреблялся явно не по идеологической причине. Некоторые из слов на -есса мелькали в советское время, даже попадали в грамматики. Тогда они не закрепились. Но, возможно, закрепятся теперь.


Источник: www.forbes.ru

Комментарии: