"Из жизни архивариусов": история как музыка

Это эссе появилось неожиданно для самого автора и, к сожалению или счастью, не отражает ни одной биографии музыканта. Клеммы случайно замкнулись: подготовка к вступительным экзаменам в магистратуру истории, где одним из вопросов оказался “Искусство в отражении истории” и – органный концерт в лютеранском Соборе Петра и Павла, во время которого автор бешено строчил заметку о джазе на свой телефон. Барокко на джаз, ум за разум, проводок на проводочек – так в результате короткого замыкания появляются тексты. Заметка – скорее интуитивное и субъективное понимание джаза, о котором было написано так много эссе. Они, как снег, превращающийся в наст, утрамбовались, спрессовались в единое ощущение, и каждое новое имя и эссе будет добавлять новый слой, создавать причудливые формы и оттенки этого выскальзывающего из рук и никогда не объяснимого явления – джаза.

Искусство в истории.

Искусство старше истории – как традиции, которую стали передавать и осмысливать, и, тем более, как науки. Это очевидный факт. Несмотря на то что письменность, благодаря которой можно написать и литературное произведение, и историческую хронику, появилась много позже, танец, музыка – прежде всего, в своем ритуальном значении, появились ровно тогда, когда некоему племени понадобилось что-то попросить у своих богов.

На протяжении времени эпосы, передававшиеся из уст в уста, являлись “помощниками” для историков более позднего времени, использовавших их в качестве исторического документа

(не раз это вызывало неразбериху – например, “Гомер”, которого традиционно считали автором “Илиады” и “Одиссеи”, как выяснилось, был лишь одним из множества поэтов-сказителей, сочинявших, дополнявших или изменявших легендарные тексты на протяжении античной эпохи).

Об особой роли искусства в отражении эпохи и главенствующего в ней мышления, верований, эмоций (ученые назвали это “ментальной историей”) написано множество трудов, однако я хотела бы остановиться только на одной мысли – искусство музыки, к которому, без всяких сомнений, принадлежит джаз, способно воссоздавать историю благодаря одному удивительному свойству: оно не объясняет смысл вербально, музыкальный текст обладает возможностью воссоздавать реальность той или иной эпохи, ее настроение – и передавать свое “сообщение” благодаря воссозданию ощущений. Время оживает и не воспринимается как “навсегда ушедшее”, когда мы слушаем Перголези или Генделя; можно слушать Кёрта Эллинга и знать, что именно такие концерты проходят в "Карнеги-Холле". Музыке не требуется времени на объяснения: она стирает время и географию за несколько минут.

Музыка как мысли эпохи.

Конечно же, музыка отражает мышление времени. Не было бы ритуальной музыки, для которой изобретались музыкальные инструменты, григорианских хоралов для совершения литургий, а затем – появления светской музыки для увеселения сформировавшейся аристократии... Не появилась бы импровизация в эпоху барокко – факт удивительный, гораздо превосходящий появление авторских подписей на иконах в раннем Средневековье... Для историка это маркер – появилась мысль о том, что индивидуальное начало как творение Божье уникально и, стало быть, имеет возможность выражения себя... У человека как творца произведения появляется собственный голос в истории, и это колоссальный сдвиг в осознании человеком самого себя..

Искусство во многом фиксирует именно эту историю – историю осознаний, представлений человека о самом себе в определенный момент времени... В связи с чем интересен вопрос о джазе как искусстве воссоздавать время – какие мысли времени можно услышать, когда слушаешь, скажем, Джона Колтрейна или Клода Торнхилла?

Именно джаз, на мой взгляд, явился наиболее примечательным искусством времени (несмотря на не менее яркий "выход" изобразительного и перформативного современного искусства), создавший из разных имен, произведений, течений и жанров коллективный коллаж, портрет человека нашего времени... Его характер, эмоции, страхи и прозрения, надежды..

По джазовым стандартам историку можно изучать социальную и религиозную историю Америки (work songs американских негров Миссисипи или gospels баптистских и других протестантских церквей). По этим сюжетам, мелодиям можно понимать, как трансформировались в народной культуре библейские сюжеты (хотя, "It ain’t nessesseraly so"), видоизменялась религиозная культура (например, появление эмоциональных экстатических элементов – во многом благодаря тому, что основными посетителями церквей являлось афроамериканское население, гораздо более эмоциональное, нежели европейцы). Однако джаз развился до массовой культуры и Америки, и Европы – почему?

Джаз как манифест времени: «различие», «индивидуальность», «импровизация», «чувственность».

У философа, профессора Нью-Йоркского университета Михаила Ямпольского в книге «Пространственная история» есть такая фраза: если в веке XIX-м всю эпоху можно было характеризовать одним словом – «история», то век XX-й можно обозначить как «различие», difference.

Джазовое искусство импровизации, главенство индивидуального начала над общими правилами – думаю, это и причина успеха, и следствие характера людей, сформировавших эту эпоху (и – бывших частью ее).

Версии исполнения “Summertime”, «Funny Valentine», «In a sentimental mood» могут повторяться, если вы либо не в настроении, либо бездарь. Искусство джаза впервые за всю историю музыки объявило импровизацию основным художественным методом, отразившим и основной message эпохи. Джаз означал свободу самовыражения, свободу совести и свободу мыслей – именно поэтому, я уверена, джаз охватил, в первую очередь протестантские страны (где свобода совести являлась общим культурным бэкграундом) и захватил людей с таким образом мыслей. Играть джаз – однозначно читается как манифест свободы – не только потому, что он «американский», а потому что сама культура импровизации подразумевает индивидуальное мнение.

За XX век джаз прошел ряд удивительных трансформаций, которые я бы разбила на несколько стадий – возможно, отличающихся от версий профессиональных музыковедов. Часто эти “версии” одновременно живут в одном и том же времени, однако имеют какие-то едва уловимо или явно разные концепции понимания джаза. И каждая из них необычайно ценна и, более того, живет до сих пор.

Джаз 1.0 – то время, когда мы можем различить "ингредиенты", сформировавшие джаз. В это время смешиваются не только расы, но и этносы, их культура, их музыка, их религия: мазурки, полонезы, джиги, польки, европейская классическая музыка с многовековой культурой и традицией музыковедения, теориями музыки, новоорлеанские карнавалы Марди Гра – с музыкой церковных служб... Именно из этой эпохи джаза появляются новые музыкальные жанры – блюз, госпел-музыка, кантри, появляются регтаймы и техника страйд-пиано, не говоря уже об огромном количестве потрясающих исполнителей, чьи имена не все остались в памяти и записях..

Здесь каждый может начать свой парад-алле того невероятного количества музыкантов, сформировавших именно эту эпоху и задавших направление для следующих... В моем параде, скорей, заправлять будут Бэсси Смит, Юби Блэйк, Скотт Джонсон и Фэтс Уоллер... Самое интересное, что эта "эпоха", ее музыкальные традиции не стали прошлым, она до сих пор живет и развивается – одним из таких примеров может быть фильм Хью Лори "Down Вy The River", посвященный блюзу.

Следующая страница 2.0 – это массовая культура 40-х, в которой, наряду с бешеной популярностью и разнообразием направлений и персон, отчетливо обозначилась еще одна концептуальная черта джаза. Простота, сердечность, в которой герои мелодий Гершвина, Мела Торме, Дайны Вашингтон, Билли Холидей, Каунта Бэйси или Бенни Гудмана и многих других могут открыть удивительно близкое каждому слушателю переживание – это, пожалуй, достойно отдельных эссе специалистов, занимающихся историей эмоций (а есть и такая!). Именно это время джаза, его "новая чувственность" является актуальной для новых поколений музыкантов и слушателей. Певцы, такие как Майкл Бубле и другие, продолжают традицию и строят свою карьеру в стиле "той" эпохи, трибьюты Синатре, Эллингтону вы можете увидеть в программах самых разных музыкантов. Почему? Потому что она была коммерчески успешной? Безусловно, но это следствие... Та предвоенная и кризисная эпоха обладала невероятной искренностью и глубиной незамысловатых текстов. Несмотря на обвинения в коммерциализации джаза, эти тексты сложно обвинить в топорной и пошлой конъюктурности: у кого поднимется рука на "Somewhere Over the Rainbow" или "Autumn in New York"? Думаю, что такие тексты сейчас почти не создаются. И пока загадка этого странного воздействия музыки и текста не раскроется, это время будет продолжаться.

Джаз 3.0 – своеобразный “ответ” музыки общим культурным и философским изменениям 20-го века. Философия джаза, вернее, философствование в джазе, на мой взгляд, появилось в 40-х с появлением би-бопа, настаивающего на джазе как искусстве индивидуальной интерпретации-импровизации, и экспериментов над формами, устойчивыми музыкальными структурами. Эта "деконструкция" музыки наиболее ярко выразилась в музыке поколения авангардистов 60-х – Эрика Долфи, Колтрейна, Теда Кёрсона, Фэроу Сандерса, Майлса Дэвиса, Джона Кейджа. Хотя в строгом смысле слова они принадлежали разным поколениям или музыкальным направлениям, но делали они одно и то же: изрядно трудились над освобождением из-под “власти языка” (в случае с джазом, языка музыкального), стремились выйти за пределы формы, квадратной структуры джазовых композиций, разбирая музыку на болты и гайки до звучания чистых “идей” или же индивидуальности автора. В этом их близость к постструктурализму – течению 60-х в философии, культурологии и лингвистике, работавшему над темой власти языка методами лингвистического и семиотического анализа, деконструкцией текста. Деконструкция, критический анализ традиций, устойчивых, и поэтому никому не заметных форм жизни, – по сути, главенствующее явление не только в науке или джазе, но и в целом в искусстве – театре, литературе, нон-конформистском изобразительном.

Все это трансформирует понимание джаза и снимает с него подозрения в простоватой массовой культуре для американских клабберов 40-х и поднимает до одного из интеллектуальных и актуальных видов искусства современности, в котором индивидуальность, исторически зажатая в рамки канонов – семьи, религии, экономического уклада, повседневную работу и поденщину – впервые “зазвучала” в качество главного героя.

Думаю, что одной из высших концептуальных точек джазовой культуры является творчество таких музыкантов, как Джон Колтрейн или же Джон Кейдж. В первом случае мы видим понимание джаза как некоей религиозной практики трансценденции, где “выход за границы” собственного существования и попытка философствования осуществляются с помощью музыки (хотя я поспорила бы сама с собой – настоящие музыканты, на мой взгляд, только и делают, что выходят за пределы собственного человеческого опыта и общаются с Господом Богом на глазах у публики). Кейдж же это делал по-своему – через рассуждения о форме и содержании, и был в этом случае более рационален и близок к аналитикам-постструктуралистам...

Удивительно то, что джаз развивается как непрерывная традиция, образуя параллельно и массовые суб-жанры (фанк, r&b), и “философские” жанры (фри-джаз, авангард). Сейчас, слушая джазовых музыкантов Нью-Йорка, уже практически невозможно проследить какие-то исторические, жанровые корни, отследить “историю”, традицию, на которую опирается музыкант.

Скорее, мы имеем дело с версией джаза 4.0, в котором индивидуальность автора причудливо смешивает миры, историю и эмоцию. Именно поэтому каждый джазовый музыкант, играющий в версии 4.0 – создатель собственной вселенной (и “Джазовый архивариус”, описывающий именно биографии, а не общую хронологию джаза или джазовые направления, скорее, наиболее точен в отражении джазовой современности: каждая персона понимает, реконструирует, создает собственное мироздание, в котором мы можем услышать отголоски чего-то похожего, близкого нам и – обнаружить огромное количество различий: в культурном бэкграунде или еще чем-то).

Интерпретация истории стала равна персоне – это отмечено в трудах историков и философов (Мишель Фуко или Гадамер), а джаз как никакое другое искусство стал близок к воплощению этой культурной реальности XX-XXI веков. Именно поэтому порой в джазе появляются “музыканты-миры”, не принадлежащие определенной джазовой культуре или направлению.

Опять-таки, 4.0 – это не хронология последовательного развития джаза, это другая его концепция, которая особенно чувствуется сейчас, но существовала одновременно с другими в разное время. Например, думаю, что Нина Симон или Дейв Брубек создавали именно такой джаз 4.0.

Гипотезы и ощущения.

Это дело скорее ощущений и опыта, чем объективных фактов (если они все еще бывают). На мой взгляд, джаз все-таки имеет какие-то национальные черты. Германия, Австрия, как страны с богатейшим философским бэкграундом, развивают абстрактные формы джаза; Швеция, Финляндия – часто в них можно увидеть ту сохранившуюся эпоху “золотого джаза”, в котором нет чрезмерного умствования или абстракций, но есть “тот самый джаз”, наполненный эмоциями, переживаниями – человечностью, что сейчас многим может показаться несколько “простоватым”. Почему он там именно такой? На мой взгляд, сохраняя этот “архивный” стиль 30-х-40-х, джаз играет в какой-то степени терапевтическую роль для высокоорганизованного общества, в котором человеческое редуцированно до его социальной и экономической функции...

Конечно же, в Скандинавском регионе есть и другие направления – так, например, те же Швеция, Норвегия ярко демонстрируют собственную традицию джаза, основанную, на мой личный взгляд, на каком-то смешении совершенно особенного ощущении жизни – интровертного, наполненного богатыми литературными традициями, безусловным присутствием специфики природы и климата, внесшего в характер и привычки жителей Скандинавии свой отпечаток. И этот джаз всегда думает, размышляет, погружает на глубину, а не только сообщает эмоцию.

Так сложилось, на мой взгляд, что культура протестантизма, привезенная в Америку – вместе с пониманием труда как религии и основы жизни, вместе с ценностью “свободы совести” (из-за которых реформаторы, спасаясь от преследований в своих странах, осваивали американский континент), вместе с этническим наследием афроамериканцев сформировали эту музыку... В которой простые, часто незатейливые, но ёмкие тексты способны достучаться до сердца каждого;

в которой чувство конкуренции или желание “делать лучше” создавали биографии величайших музыкантов, упорно работавших над собственным стилем и звучанием; где эмоциональность, сердечность, неравнодушие к человеку стали, пожалуй, одним из главных и редчайших качеств, обеспечивших джазу успех как массовой культуры и признание – как искусства.

Александра Блок.

Источник: vk.com

Комментарии: