92. Как забота влияет на наши симпатии, откуда берутся измены и ревность и существует ли полная моногамия?

«Что вы чувствуете, осознавая, что вам предстоит умереть?» «Как вы полагаете, что произойдет с вами после смерти?» Определённо, это не те вопросы, с которых стоит начинать своё знакомство с девушкой. Особенно, если она только что любезно дала согласие принять участие в вашем исследовании, посвященном критериям мужской привлекательности. И уж, конечно, ни в коем случае не заставляйте её писать эссе на тему отношения к неизбежности собственной смерти и о неопределённости посмертного бытия. Это может всё испортить.

Примерно так звучит голос простого человеческого трезвомыслия. Научная логика, однако, ему не внемлет и упорно действует вопреки. Следуя дерзновенным причудам научного подхода, учёные из университета Оклахомы отобрали 139 студенток, не принимающих противозачаточные или иные гормональные препараты. Затем – в соответствии с описанной выше процедурой – часть из них была оставлена наедине с пером, листом бумаги, а также интенсивными размышлениями о неминуемой конечности человека в пространстве и времени и его несоизмеримости с необъятными масштабами Вселенной.

Для сопоставления результатов и проверки их релевантности была также набрана контрольная группа участниц. Им было поручено написать эссе о куда более приземлённых материях – о собственных чувствах касательно предстоящего экзамена. После завершения мук творчества девушкам из обеих групп дали ряд отвлекающих заданий, чтобы не прослеживалось прямой связи между их упражнениями в прозе и тем, что произойдет дальше.

Дальше же наступил черёд главной части эксперимента. На экран компьютера выводились случайным образом формируемые последовательности из мужских лиц – от крайне маскулинных (мужественных) до крайне феминных (женственных). Задачей участниц было выбрать в каждой серии фотографий наиболее привлекательное лицо. Что касается студенток из контрольной группы, их выбор предсказуемо попадал в такт с уже давно известными науке данными, полученными в десятках других исследований. Если у девушки была овуляция и она находилась в фазе менструального цикла с высокой вероятностью зачатия, она предпочитала более мужественные лица. Напротив, в начале цикла и в его конце, когда вероятность зачатия низка, предпочтение отдавалось менее мужественным типам внешности.

Это универсальная закономерность, которая имеет надёжное объяснение с позиций эволюционной теории. Уже многие миллионы лет выраженная маскулинность служит надёжным признаком здоровья самца и наличия у него «правильной» комбинации генов. Маскулинные черты внешности и поведения повышали успех в турнирах, положение в иерархии и, как следствие, доступ к ресурсам. Их потомство лучше выживало и потому те самки, которые находили их привлекательными, отбирались эволюцией, а их симпатии закреплялись. Женщины homo sapiens не являются исключением, так что в состоянии повышенной готовности организма к зачатию и повышенного же сексуального желания, они, как правило, находят маскулинные типажи более привлекательными. Мозг считывает таких мужчин как носителей «правильных» генов, которые хорошо было бы передать своим детям.

Впрочем, это оставляет открытым другой вопрос: почему за пределами овуляции девушкам сильнее нравится более феминная внешность? Для ответа на него необходимо знать ещё одну ключевую биологическую закономерность. Существует обратная зависимость между маскулинностью самца и его склонностью проявлять преданность и заботу о партнёре – как в общем-то и обо всех остальных. Иными словами, в долгих отношениях мужественные типажи нередко оказываются крайне неприятным опытом. Они грубее, менее внимательны к партнёру и отличаются повышенной склонностью к неверности. Одновременно, прослеживается обратная корреляция между маскулинностью и просоциальным поведением, то есть поведением, идущим на благо сообществу. Маскулинные типажи агрессивнее и эгоистичнее, от них больше бед и проблем всех сортов, хотя в среднем больше и возможностей.

Судя по всему, женщины в фазе цикла с низкой вероятностью зачатия и со сравнительно низким уровнем влечения становятся благосклоннее к менее мужественным типам внешности, поскольку такие мужчины оказываются лучше в роли помощников и друзей. На них можно рассчитывать, с ними можно поговорить – и куда чаще есть, о чём. Мозг в эти периоды настроен не на источник хороших маскулинных генов, не на поиск долгосрочного партнера для рождения детей, а скорее на полезное и приятное времяпрепровождение.

Здесь же кроется по крайней мере часть разгадки судьбы тех людей, которым как будто суждено оставаться друзьями в отношениях с женщинами, в то время как им хотелось бы чего-то большего. Это настолько обширный класс, что их горестный опыт сгустился в отдельный сюжетный тип и в литературе, и на экране, а фразы вроде «Я люблю тебя как друга» и «Ты для меня как брат» звучат как легко узнаваемые трагикомические клише. Из-за низкой маскулинности внешности и, прежде всего, поведения они не воспринимаются всерьёз как потенциальные партнёры.

Так выглядит типичное распределение женских симпатий в зависимости от стадии менструального цикла, выявленное во множестве научных работ. Теперь вернёмся к первой группе участниц, которые размышляли о собственной тленности и о недолговечности человеческого века в целом. Как выяснилось, результаты их тестирования были диаметрально противоположны рассмотренной нами норме. Под воздействием мрачных дум девушки предпочитали более феминные типы внешности при овуляции. Вероятно, так проявилась бессознательная тяга найти хорошего и верного спутника жизни, который лучше всего позаботился бы и о них, и о потомстве. В психологической атмосфере опасности и тяжелых обстоятельствах жизни излюбленные эволюцией маскулинные гены отошли на второй план.

Это можно пояснить на примере самой распространённой сексуально-романтической фантазии человечества, проходящей сквозь все века и культуры. На языке средневековой Англии она называлась damsel in distress: что-то вроде «дама в печали» или «дама в беде». Damsel in distress представляет собой ситуацию, когда идеализированный маскулинный тип (например, рыцарь) спасает от неминуемой опасности идеализированный феминный тип (например, прекрасную даму) или же оказывает помощь в трудную минуту. Он демонстрирует собственную силу, отвагу и превосходство над конкурентами, что неизбежно пленяет даму, которая к тому же оказывается перед ним в долгу. Так он завоёвывает её сердце. Описанная здесь древняя мизансцена распаляет воображение как мужчин, так и женщин и потому до сего дня фигурирует в бесчисленных сказаниях и сюжетах. Когда в телесериале мы видим, как некогда хилый подросток, поборов себя, встаёт на защиту избранницы и завоёвывает её расположение – это реализуется всё тот же архетип damsel in distress, что и в рыцарских романах Средних веков или мифах античности.

Спору нет, рыцари прекрасны и необходимы. Но вот почему женский мозг именно в тяжёлые времена не горит желанием видеть в этих маскулинных типажах отцов и долгосрочных партнёров? В тех обстоятельствах, когда дыхание смерти отчётливо ощущается где-то в двух шагах позади, защита была бы очень кстати. По всей видимости, дело здесь в том, что из рыцарей выходят хорошие спасители, но часто очень плохие партнёры. Как мы видели, это общая биологическая закономерность. Чем выше маскулинность самца, тем выше вероятность, что он будет менее предан и заботлив в долгосрочной перспективе. При нормальной жизни с этим можно мириться ради генетических и иных выгод, но трудные времена добавляют ещё один неприятный нюанс.

Когда вокруг война и рыцарь спасает даму от дракона, на утро он уже снова седлает коня и мчится в закат, на поле брани, стяжать боевую славу. Агрессивные маскулинные типажи в трудные времена начинают устраивать между собой ожесточенные турниры. Они увлечённо борются за статус и ресурсы – да так, что на километры вокруг образуется выжженная земля. В пылу боя они напрочь забывают о потомстве и своём партнёре и, сверх того, периодически подвергают их повышенной опасности.

С другой стороны, пока альфы и беты самозабвенно убивают друг друга и играют в перетягивание каната, прочие буквы греческого алфавита сохраняют относительное благоразумие; они могут позаботиться о женщинах и детях. Выходит, что в трудные времена прекрасным дамам очень полезно с рыцарями дружить, чтобы они, недолго думая, с энтузиазмом бросались на врага с мечом наперевес. Впрочем, они обычно делают это и без всякого предлога. В качестве постоянного партнёра выгодней всё же иметь не столь маскулинный тип мужчины, и данные исследования подтверждают такую оценку положения дел женских мозгом. После написания эссе о смерти девушки в фертильной фазе предпочитают феминные типы, а в нефертильной им нравятся наиболее маскулинные. Это как раз те самые рыцари, с которыми хорошо дружить, но в условиях боевых действий не очень умно заводить потомство.

Жизнь, смерть и воробьи

Переживание близости смерти и враждебность внешней среды оказывают на нас ещё один любопытный эффект, касающийся в равной мере и мужчин, и женщин. Они усиливают желание продолжить свой род и сексуальное влечение. В исследованиях, проведенных во многих странах от Китая до США, напоминания о смерти было достаточно, чтобы люди – по сравнению с контрольными группами – демонстрировали повышенную заинтересованность в деторождении. Они хотели завести больше детей, чем те, кому не напоминали о смерти, и хуже относились к политике контроля рождаемости. Сверх того, осознание неизбежности смерти повышало у женщин готовность к незапланированным сексуальным отношениям с риском забеременеть.

Всё это не удивительно. Смерть и катастрофа выбивают у нас почву из-под ног, мы резко оказываемся в воздухе и при последующем болезненном ударе чувствуем себя живыми. Мир кажется намного реальнее, чем при предсказуемом течении будничной жизни. Мы ощущаем не только мощные пульсации крови в жилах, но и хищные и яркие пульсации всего бытия вокруг. Они и заставляют человека озаботиться тем, чтобы без лишних отлагательств передать в будущее генетическую эстафету в виде собственных детей. Цепь жизни не должна прерваться, и подобные древние механизмы, в которых любовь и смерть сплетаются в общий алгоритм, существуют в мозге многие миллионы лет. По всей видимости, благодаря им численность популяции быстрее восстанавливается после массовых бедствий и тем самым повышается выживаемость вида, его сопротивляемость кризисам.

Статистическим проявлением этой закономерности являются всплески рождаемости после военных и природных катастроф. Как только ситуация немного налаживается, люди начинают с удвоенным рвением обустраивать своё гнездо и заселять его потомством. Наиболее известным в истории примером был бейби-бум в США после окончания Второй мировой войны. Он потихоньку начался ещё в самый её разгар, в 1942 году, но поистине расправил крылья лишь в 1946 г. За последующие годы родилось пресловутое поколение «бумеров», которые ещё недавно составляли почти 40% населения Соединённых штатов. В СССР этот эффект наблюдался в намного меньшей мере, но он тоже был. Из-за голода, разрухи и огромных потерь среди мужского населения изменилась пропорция полов и сложились слишком неблагоприятные условия для демографического роста, подобного американскому.

Наконец, даже если отодвинуть в сторону всеобщую волю живых организмов к продлению себя в пространстве и времени, в ситуации близящейся или только что миновавшей беды хорошо понятно желание насладиться радостями отношений с противоположным полом. Они представляются прекрасными цветами жизни, которые нужно успеть сорвать, пока не стало слишком поздно.

Ощущение собственной уязвимости и враждебности мира, таким образом, повышает ценность заботы и преданности. Более того, оно делает эти качества привлекательнее даже на уровне бессознательного сексуального влечения и меняет предпочтения по части внешности. Люди в этом отношении вовсе не уникальны. Возьмем в качестве иллюстрации домовых воробьев, у которых критерии привлекательности самца просты и незамысловаты. Вернее даже сказать, критерий, потому что идеал мужественности здесь сводится к большому чёрному пятну на грудке. Чем крупнее это пятно, тем более желанным кавалером является воробей. Это не просто прихоть эволюции, но, как обнаружили учёные, размер пятна на грудке и правда служит надёжным показателем качества генов у самцов. Птицы с самыми выдающимися «орденами» на грудке обладают наибольшей силой, здоровьем, а также занимают отборные территории и дают больше потомства.

Учёные из института им. Конрада Лоренца в Вене решили проверить, следует ли из этого, что все самки будут стремиться искать себе самые выгодные партии. Как оказалось, не всё так просто. Исследователи обнаружили, что чем хуже физическое состояние воробьихи, тем меньше времени она проводит возле самых маскулинных воробьев и меньше обращает на себя их внимание. Самые хилые и недокормленные самки при этом однозначно ориентируются на воробьев с низким и средним статусом, что совпадает с результатами схожих наблюдений за другими видами. Особь с низкой привлекательностью (или считающая себя таковой) занижает собственные критерии в выборе партнёра.

Казалось бы, почему не попробовать найти себе жениха среди статных красавцев наверху воробьиной иерархии? У животных самцы, по большей части, малоизбирательны и потому захудалый внешний вид не явится непреодолимым препятствием. Судя по всему, ответ согласуется с размышлениями выше о том, как тяжёлая ситуация повышает ценность заботы в отношениях. Здоровая и сильная воробьиха, у которой всё в жизни хорошо, может позволить себе сильного и очень маскулинного партнёра. Даже если он вдруг станет постоянно забывать о своих отцовских обязанностях или вообще махнет на них крылом, она с горем пополам прокормит как себя, так и птенцов. Такое случается не только у людей, но и у многих животных, не исключая птиц. По крайней мере, у потомства будет некоторое генетическое преимущество.

Захудалая же воробьиха просто не справится одна. Без полноценной поддержки она вместе с потомством умрёт с голоду, и в подобном положении ей требуется менее мужественный и потому, как правило, более заботливый и преданный типаж. Она выберет не рыцаря на белом коне, который и дома-то не бывает, а рачительного фермера.

Две стратегии полового размножения: теория r/K-отбора

С точки зрения эволюции, обе родительские особи заинтересованы в передаче генетической эстафеты и потому должны прилагать усилия, чтобы обеспечить выживаемость потомства. В природе мы обнаруживаем два довольно сильно отличающихся подхода к решению этой задачи. С одной стороны, можно породить очень много потомства и затем фактически оставить его на произвол судьбы. Расчёт здесь такой, что некоторая значительная доля сама справится с борьбой за существование. Это называется r-стратегией, и ей следуют многие виды от бактерий, насекомых и трав до некоторых видов мелких млекопитающих, в основном грызунов. Они дают много приплода, порой исчисляющегося многими тысячами, но при этом у потомства крайне низкая вероятность дожить до зрелости.

Подобная ставка на количество имеет ряд ограничений. Во-первых, необходим маленький размер тела и низкая продолжительность жизни, иначе огромное количество как детёнышей, так и взрослых особей просто не сможет прокормиться и ужиться вместе. Далее, требуется быстрый период созревания и либо отсутствие необходимости в обучении, либо самые минимальные его количества. У родителей с r-стратегией нет никакой возможности заботиться о своих «детях» и чему-то их учить, потому они обладают низкой нейропластичностью. Это означает, что способность к изменению структуры у их нервных систем крайне мала и, как следствие, они малоспособны к обучению (если нервные системы у них, конечно, вообще есть).

Настоящие r-стратеги рождаются с практически полным программным обеспечением, и ход дальнейшей жизни вносит в него мало корректив. Так, к примеру, большинство насекомых и рыб уже спустя секунды после собственного рождения «знают», что им делать и фактически являются полноценными особями, способными о себе позаботиться.

С другой стороны, можно подойти к размножению со стороны качества и породить меньше потомства. При этом понадобится приложить больше стараний, чтобы добиться выживания и воспитания каждого детища. Это зовётся K-стратегией, которая свойственна более крупным живым существам с долгой сменой поколений и высокой сложностью нервных систем. Когда ты большой, каждое дитя очень дорого стоит для организма и на его созревание требуется много времени. Кроме того, это расходует множество энергетических и пищевых ресурсов, а потому пойти путём своих меньших братьев просто не получится. У K-стратегов мало потомства, что открывает возможности для индивидуального юного организма приобретать новые знания и навыки под бдительным надзором родителей.

Вместо шаблонной нервной системы, управляемой простейшими инстинктами, у многих K-стратегов возникает крайне сложный мозг. Этот мозг появляется на свет недозрелым, недоделанным и нуждающимся в долгой настройке. Вместе с тем, он полон прекрасных возможностей. К-стратеги появляются на свет слабыми, глупыми и совершенно неподготовленными к выживанию, но эта жертва не приносится впустую. Пока родители о них заботятся, дети долгое время обучаются и развиваются. Предустановленные в их мозге поведенческие программы заменяются и корректируются, а также дополняются новыми, создавая поистине уникальное живое существо. Оно способно в режиме настоящего времени адаптироваться к окружающей реальности и в меру своих способностей постигнуть её устройство. В результате, сложность поведения каждой отдельной особи и её выживаемость сильно повышаются в сравнении с r-стратегами.

Разумеется, r- и K-стратегии являются относительными величинами и вернее было бы говорить о том, насколько в каждом конкретном случае проявляется тот или другой элемент. Так, кошки и собаки в сравнении с людьми будут r-стратегами. У них больше проявлен элемент r, который в экологических уравнениях означает предельную скорость роста популяции.

Одновременно у них меньше проявлен элемент K, так как эта переменная означает предельную численность популяции, то есть, грубо говоря, сколько особей могут стабильно существовать в определённой среде обитания в равновесии с ней. Кошек и собак на единицу территории может быть значительно больше и, что самое главное, они тратят намного меньше энергии и времени, нежели люди, на заботу о потомстве и его обучение. Но, с другой стороны, в сравнении с бабочками или лососем, кошки и собаки будут являться K-стратегами. С тех пор, как теория r/K отбора была предложена Робертом МакАртуром и Эдвардом Уилсоном в конце 60-ых прошлого века, в неё были внесены некоторые поправки. Главные её идеи, однако, заслуженно вошли в самые современные биологические модели.

Мы сделали это отступление для понимания краеугольного факта в исследовании феноменов любви и привязанности у людей: люди являются самыми главными K-стратегами в царстве природы. Детёнышам ни одного вида не требуется такого объёма заботы, обучения и времени на созревание относительно общей продолжительности жизни. Родители homo sapiens вынуждены долго и тщательно заботится о детях. Это начертано в наших генах, в неизбежных особенностях физиологического развития организма в целом и мозга в частности, а не следствие культурного или личного выбора. Воспитание потомства нашего вида есть многолетний и крайне энергоёмкий труд, потому забота и преданность партнёра являются для нас высоко привлекательными чертами на самом глубинном бессознательном уровне. Тяжелая жизненная ситуация, как в приведённых ранее примерах, лишь повышает потребность в поддержке партнёра, но никоим образом эту потребность не создаёт.

Какие же формы взаимоотношений между людьми создают оптимальные условия для выживания и воспитания детей в рамках самой крайней K-стратегии? В какой мере родители должны быть привязаны друг к другу и в течение какого срока? Есть ли у людей биологическая предрасположенность к моногамии, полигамии или какому-то иному формату отношений? Поиск ответов на эти вопросы вплотную подводит нас к нашей следующей теме.

Моногамия

Одним из древнейших символов любви и верности являются лебеди. Ещё в Древней Греции богиню любви – Афродиту – часто изображали восседающей верхом на лебеде или же управляющей колесницей, запряженной этими птицами. Во время ухаживания самец и самка исполняют изысканный танец, грациозно скользя по водной глади друг возле друга, сплетают шеи и нежно воркуют. Когда ритуал завершён, их союз считается заключенным раз и навсегда; остаток жизни оба партнёра проводят вместе. Они совместно обороняют гнездо, бдительно заботятся о птенцах, справедливо распределяют обязанности и вдвоём летают в долгие путешествия.

Это и есть прекрасный, даже идиллический образец моногамии. С биологической точки зрения, моногамия представляет собой формат отношений, когда два партнёра на протяжении всего своего союза не имеют сексуальных связей с кем-либо ещё, вместе живут, совместно воспитывают потомство и ведут «хозяйство». Под ведением хозяйства здесь подразумевается сбор и создание базовых ресурсов для выживания, таких как пища и укрытие. Из названных четырёх критериев при этом только первый (верность партнёру) считается обязательным для подлинно моногамных отношений. Совместное проживание, ведение хозяйства и воспитание потомства могут у отдельных видов отсутствовать.

Долгое время полагали, что как лебеди, так и свыше 90% других птиц, моногамны. С появлением в 1984 г. генетической дактилоскопии взгляды научного сообщества, однако, резко поменялись. С помощью этого метода по образцу ткани живого существа можно установить уникальную последовательность нуклеотидов его ДНК. Генетическая дактилоскопия совершила революцию в целом ряде направлений и сегодня широко используется не только в науке, но и при установлении отцовства, а также в криминологии для определения личности правонарушителя. Как только генетическая дактилоскопия пополнила арсеналы учёных, они с энтузиазмом бросились проверять всё вокруг.

Лебеди также не остались без внимания, и по итогам исследований по установлению отцовства птенцов ещё один красивый миф оказался разрушен – или же, по крайней мере, покрылся сеточкой трещин. К досаде любителей природной романтики, выяснилось, что в каждом четвертом лебедином выводке есть птенцы не от основного партнёра, а у некоторых видов доходит до того, что каждый седьмой птенец оказывается «внебрачным».

Сверх того, обнаружили, что у лебедей бывают «разводы». Примерно 5% пар, чей «брак», как предполагалось, был заключен на небесах и во веки веков, аминь, всё-таки расстаются, чтобы попытать счастье повторно. Причины расставания, судя по всему, крайне похожи на человеческие. Это некоторая несовместимость темпераментов и частые ссоры, а также неудача в совместном ведении хозяйства и выращивании потомства. Нередко это происходит после плохого сезона, гибели птенцов или же неспособности зачатия.

Когда учёные озаботились генетической проверкой других птиц, а затем и прочих живых существ, в том числе млекопитающих, им не удалось обнаружить на нашей планете ни одного строго моногамного вида. Это правда, что отдельные моногамные пары встречаются довольно часто, но их сёстры и братья при этом периодически изменяют своим партнёрам, а значительная доля потомства оказывается чужой. Полной видовой моногамии, таким образом, просто не существует. Или, во всяком случае, пока что учёные не смогли её найти вопреки всем своим стараниям.

Что такое ревность, какова природа неверности и почему моногамия условна?

С точки зрения эволюции, самец заинтересован в верности самки, потому что тогда всё потомство будет принадлежать ему. Он инвестирует и в неё, и в детей много энергии и не желает расходовать силы на заботу о чужих генах. Те, кто заботятся о преуспеянии чужого потомства в ущерб собственному, беспощадно отсеиваются отбором. Такой «альтруизм» не задерживается в наших нервных системах. Самка также заинтересована в верности партнёра. Она нуждается в его заботе и поддержке, каковые сильно страдают, если кавалер не отказывает себе в любовных утехах на стороне.

Как следствие, эволюция сформировала между моногамными парами негласное инстинктивное соглашение сохранять верность друг другу и ожидание, что оно будет уважаться. Почему же в таком случае этот древний пакт периодически нарушается? В действительности, у этого есть веская эволюционная причина. Она состоит в том, что хотя обе особи в моногамных отношениях заинтересованы в верности партнёра…

Источник: m.vk.com

Комментарии: