Концепция постчеловека - новый дискурс XXI в

Философия трансгуманизма появилась в 1950-х гг. и получила широкое распространение в конце ХХ - начале XXI в. как научное направление, обусловленное новым этапом научно-технической революции, породившей нано-, биологические, информационные и когнитивные технологии. Особое внимание в ней уделяется таким вопросам, как радикальное улучшение человеческого здоровья, искоренение болезней, в том числе и генетических, избавление от ненужных страданий, увеличение интеллектуальных, физических и эмоциональных способностей человека, - всему тому, что формирует в конечном счете феномен трансчеловека. Кроме того, философия трансгуманизма соотносится и с киберфилософией, доказывающей возможность создания сверхразумных машин, искусственный интеллект которых способен заменить человеческий. По мнению адептов этой философии, новый человек является промежуточной фазой между уже существующим Homo sapiens и постчеловеком будущего. «Трансчеловек будет обладать сверхразумом, сверхспособностями, в нем будут преобладать всякого рода им-планты, существо будет бесполым, размножаться будет искусственным путем и будет существовать в нескольких образах - биологическом, техническом, информационном, цифровом. Человек, по сути, должен будет преодолеть свою человеческую природу».

Таким образом, согласно этой философии, человек - не заключительное звено эволюции, он имеет возможность бесконечно совершенствоваться. Трансгуманисты утверждают, что человеческую природу можно научиться перестраивать, поэтому даже смерть в отдаленной перспективе не будет являться естественным завершением жизни. Некоторые трансгуманисты предпринимают активные шаги, чтобы увеличить вероятность того, что они лично проживут достаточно долго, чтобы стать постчеловеками, например, выбрав здоровый образ жизни или подвергнув свои тела посмертной крио-консервации. В целях обоснования таких возможностей человеческого организма к преобразованию авторы философии трансгуманизма обращаются к философскому наследию Древней Греции и, в частности, к трудам Платона и Аристотеля. Действительно, философы древности писали об идеальном строе для людей - политии, когда править будут философы, идеальные люди с точки зрения как духа, так и тела. Но, как верно отмечает В. С. Левин, в своих обращениях к древности трансгуманисты отделяют «древние идеи от их исторической обстановки, деформируя их в служение своим утверждениям о том, что древность проявляет то же самое фундаментальное стремление, что и их нынешние взгляды». Кроме того, философы, согласно Платону, наделены высокими морально-нравственными качествами, что является основанием для определения справедливости не только в социальных, но и в экономических отношениях. Достаточно вспомнить рассуждения Аристотеля об уравнивающей и распределительной справедливости; об экономике и хрематистике.

Отдельные популяризаторы трансгуманизма полагают, что его идеи тесно связаны с идеями о сверхчеловеке Ф. Ницше. Например, Ю. Хабермас определял трансгуманистов как «самозваных ницшеанцев». При этом среди самих авторов трансгуманистической философии нет единства в определении связи идей Ф. Ницше и философии трансгуманизма. Так, Н. Бостром видит только «некоторое сходство на поверхностном уровне с видением Ницше», тогда как М. Мор видит «фундаментальные сходства» у Ницше и трансгуманистической философии. По его мнению, термин «?bermensch» следует переводить не как «сверхчеловек», а как «сверхчеловеческий», поэтому данный термин не только можно, но и должно употреблять для обоснования концепции трансгуманизма о постчеловеке.

Подобные разногласия объясняются тем, что, с одной стороны, такие утверждения, как «современное человечество не обязательно должно быть конечной точкой эволюции», могут быть определены как сходные с ницшеанскими идеями: «Человек - это веревка, связанная между зверем и сверхчеловеком - веревка над бездной... Что здорово в человеке, так это то, что он мост, а не конец». В то же время Ф. Ницше не приемлет ни гуманизм, ни мораль, ни гуманистические ценности, которые для современных трансгуманистов продолжают оставаться значимыми в определенной мере. Ц. Айдин использует идеи Ф. Ницше о Сверхчеловеке, чтобы анализировать и оценивать концепцию трансгуманизма о постчеловеке. Первое, что следует отметить, по его мнению, это то, что представления Ницше о сверхчеловеке не отличаются от трансгуманистического идеала постчеловека.

По мнению французского исследователя Ж. Делёза, концепция Ф. Ницше о вечном движении аналогична категорическим императивам И. Канта. Оба дают практическое правило (правило для формирования практических максим), но там, где последний говорит: «Действуйте только в соответствии с той максимой, которая может стать универсальным законом», первый говорит: «Что бы вы ни пожелали, сделайте это так, чтобы вы также получили вечное возвращение». Главным в этом контексте является то, что вечное возвращение идей, по Ф. Ницше, не является физической или космологической доктриной, скорее, его основное значение - это мысленный эксперимент. Это, таким образом, категорический императив И. Канта, с поправкой на то, что он включает критику Ф. Ницше в отношении И. Канта, поскольку тот недостаточно распространяет метод критики на ценности, где критерием категорического императива для правильной максимизации практического разума является уни-версализуемость, критерий чего вполне можно назвать «сингулярностью».

Ф. Ницше «сам настаивал на близких отношениях» между его представлениями о сверхчеловеческом и вечном возвращении. И один из способов объяснить концепцию сверхчеловеческого состоит в том, чтобы сказать, что сверхчеловек - это идеальный человек, то есть тот, кто способен «проходить испытание» вечного возвращения все время (тогда как у большинства из нас есть много моментов: страдания, проступки, посредственность, которые мы не хотели бы повторять вечно). Другими словами, идеал сверхчеловека является примером самообладания, владения собственной волей и собой в целом. Для Ф. Ницше это означает прежде всего активное, а не реактивное состояние. А. Нехамас идентифицирует концепцию сверхчеловека с этим идеалом самосоздания, как, впрочем, и В. Кауфман, который, однако, уделяет больше внимания доброжелательно-этическому характеру идеала сверхчеловеческого, «который побеждает себя, сублимирует свои порывы, освящает свои страсти и придает стиль своему характеру». Разумеется, эти понятия о «самосоздании» и «самопереходе», которые соответствуют идее идеала (человеческого или постчеловеческого), сильно отличаются от трансгуманистического понятия «аутотеиста», соответствующего понятию идеального постчеловека.

Некоторые авторы были согласны с оценкой «сверхчеловеческого», символизирующей творческое нарушение любой фиксации или неизменности идентичности. А. Нехамас делает это с точки зрения перспективизма Ф. Ницше и связывает сверхчеловеческое с осознанием «текучести личности». В. Кауфман выступает с критикой идеала сверхчеловека в платонично-христианском и гуманистическом смысле, поскольку, как утверждал Ф. Ницше, монотеистический идеал подразумевает существование «normalmensch», «нормы, которую должны соблюдать все люди, что есть препятствие для развития индивидуальности». Действительно, повсеместное распространение философии Ницше и его взгляда на теорию воли к власти является критикой эссенциализма. Ядром эссенциа-лизма, согласно последователям Ф. Ницше, является постулирование неконтекстных (неморальных, неисторических, непартийных и т. д.) «сущностей» или существенных атрибутов. Существенные атрибуты не могут измениться без изменения личности, например, без изменения ее типа или вида. Существенные атрибуты, разумеется, противоположны «случайным» атрибутам, которые могут меняться и влекут за собой существенные изменения. Например, быть живым - это важно для того, чтобы быть человеком, но иметь левую ногу - нет: можно потерять ногу, не переставая быть человеком, но с потерей жизни происходит «изменение категории». Таким образом, мышление субъективиста лежит в основе концептуальной схемы, основанной на понятиях фиксированной или неизменной идентичности. Гуманист по сути своей является эссенциалистом, поэтому Ф. Ницше может объединить его с платонизмом, христианством и демократией, поскольку эти идеологии противопоставляются его концепции сверхчеловеческого.

Из вышесказанного следует, что концепция сверхчеловека не является достижимым идеалом, а скорее является регулятивным механизмом для критической мысли и практического разума. Это предполагает, по существу, активное и творческое оспаривание всех фиксированных убеждений, предположений и ценностей и чувствительность к множественности, разрыву и разности, в отличие от доминирующей формы мышления, которая касается единства, непрерывности и идентичности. Ц. Айдин использует концепцию сверхчеловека Ницше как критический «камертон», чтобы «просушить» трансгуманистический идеал постчеловека и определить, является ли он просто еще одним эссенциальным «полым кумиром». Как утверждает трансгуманист, фундаментальная дилемма, стоящая перед трансгуманистическим идеалом постчеловеческого, состоит в том, что, с одной стороны, его приверженцы хотят «радикального изменения» человека, но с другой - они не хотят подрывать гуманистические ценности и идеалы, которые требуют преемственности. Так как без эссенциаль-ных основ гуманизма трансгуманисты не могли бы обеспечить однозначные критерии того, что можно считать «совершенствованием», «здоровьем», «лучше, чем хорошим» и т. д. Результатом является то, что постчеловеческий идеал ближе к концепции «последних людей» Ф. Ницше, чем к его концепции «сверхчеловека». Последняя призвана «подорвать и преодолеть все возможные неизменности и однообразия», тогда как первая символизирует «человеческую» склонность смириться с данной или предполагаемой неизменной идентичностью. Это как раз и есть функция гуманистических ценностей, которые трансгуманизм продолжает завоевывать.

Нет единого мнения о том, какие критерии следует использовать для определения таких ценностей трансгуманизма, как «улучшение» и «здоровье», и в этом авторы видят серьезную проблему. Например, трансгуманистами постулируется, что постчеловек будет гораздо умнее человеческого существа по своим физическим, эмоциональным, а также когнитивным возможностям. Естественно предположить в этом случае: то, что полагают «улучшением» для современного человека, будет квалифицироваться как «нормальное» для постлюдей. А «нормальное» для нынешних людей будет квалифицироваться как «отклонение» для постчеловека и т. д. Проблема ценности для трансгуманизма может быть зафиксирована в лозунге «Контекст имеет значение». Ценности, такие как здоровье, улучшение и т. д., различаются в разных контекстах, например, в разных культурных и религиозных сообществах, а также в различные исторические эпохи. Не только трансгуманисты «сводят человека к характеристикам (быстрее, сильнее и умнее)», которые они находят идеальными на современном этапе развития человека и социума. Например, введение мозгового имплантата для повышения эффективности работы мозга не является ценностно нейтральной технологией, а скорее соответствует нормативной концепции улучшения «памяти», «рациональности» и т. д.

Человеческая память начинает трактоваться, исходя из терминов «обработки и получения информации», так что совершенствование рациональности становится вопросом увеличения скорости обработки и более эффективного получения большего объема информации человеческим интеллектом. Другими словами, создание искусственного интеллекта на основе вычислительной теории разума лежит в основе концепции когнитивного развития, которая возникла в осмыслении возможностей взаимодействия человека с вычислительной техникой. Ц. Айдин проводит такой анализ применительно к другим объектам - концепциям генной инженерии и логической компетентности. Таким образом, по его мнению, заявленная трансгуманистами непрерывность между прежними философскими концепциями и их собственными оказывается иллюзорной. При правильном толковании философские теории прошлого вступают в прямое противоречие с идеями трансгуманистов.

Еще одной ключевой особенностью трансгуманизма, которую пропагандируют почти все апологеты этого направления философии, является преемственность между просвещенным рационализмом и гуманизмом. Трансгуманизм импортирует гуманистические ценности, такие как рациональность, личная свобода и др., утверждая, что основное различие между трансгуманизмом и традиционным гуманизмом заключается в том, что первый не ограничивается традиционными средствами, используемыми для улучшения состояния человека. По мнению М. Мора, «гуманизм направлен исключительно на просветительскую и культурную утонченность для улучшения человеческой натуры, тогда как трансгуманисты хотят применять современные технологии для преодоления ограничений, налагаемых нашим биологическим и генетическим наследием».

Следует отметить, что сегодня даже в академической среде термин «гуманизм» обычно используется в свободном, исторически неоднозначном виде, который размывает грань между гуманизмом и просвещением. С этой неопределенностью смыслового значения термин предназначается обычно для неспецифической привязки к современному светскому гуманизму с упором на непрерывность движения от более ранних видов «гуманизма» (в частности, гуманизма эпохи Возрождения) до наших дней. Трансгуманизм «разделяет многие элементы гуманизма, включая уважение к разуму и науке, приверженность прогрессу и оценку человеческого (или трансчеловеческого) существования в этой жизни, а не в какой-то сверхъестественной "загробной"». В то же время он «включает такие понятия, как рациональное мышление, свободу, терпимость, демократию и заботу о наших ближних», гуманистические ценности, воспринятые философией трансгуманизма.

В XXI в. философия трансгуманизма из чистой теории переходит в плоскость государственной политики. Так, в 2014 г. была создана национальная трансгуманистическая партия (Трансгуманистическая партия Соединенных Штатов), лидер которой Иштван Золтан баллотировался на пост Президента США в 2016 г. Практически во всех странах мира, в том числе и в России, уже существуют общественные организации, целью которых является поддержка и координация трансгуманистических политических партий на национальном уровне. Поэтому крайне важно уже сейчас уделять внимание трансгуманизму не только как новому общественному феномену, демонстрирующему устойчивый рост своего влияния в сферах культуры и политики (а также порождающему сопутствующие и потенциальные последствия для биоэтики и государственной политики). Его значение будет возрастать ввиду неизбежности крупных прорывов в биотрансформационных технологиях, на которые нацелен трансгуманизм, - от генной инженерии до создания искусственного интеллекта. По мнению Н. А. Комлевой, «соблазн "трансгуманизма" и "постчеловечества" на деле оборачивается тем, что в результате активизируется возможность создания абсолютно контролируемой эволюции человека в интересах сегодняшних "хозяев мира", глобальных корпораций. Они не желают терять прибыли из-за периодически возникающих социальных протестов работников наемного труда и необходимости проявления "социальной ответственности бизнеса", а также из-за большого количества голодающих и больных в "развивающихся странах", требующих масштабного отвлечения средств на гуманитарные программы».

Комментарии: