Однажды мне рассказали о разнице между философией и языкознанием

«Мы не можем сказать, что некоторый языковый текст маркирован как акт сознания. Скорее, мы имеем дело с какими-то синтаксическими и стилистическими конструкциями, где сознание проявляется в установлении ранга текста, в установлении текста внутри текста и т.д. На это явление неоднократно обращали внимание и лингвисты, и исследователи стилевых особенностей языка. Вообще, эта проблема нас не интересует; но просто потому, что мы хотим понять не язык, а сознание, мы считаем, что язык — это нечто, что уже понято (не нами). Мы не понимаем — что такое язык, но здесь мы и не хотим понимать — что такое язык, — мы хотим понимать, что такое сознание» [Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание, 2011, с. 33].

По другому пути идёт языковед. Он исходит из того, что всякий текст маркирован как акт сознания. Он не хочет понять, что такое сознание и как оно «работает», но он хочет понять, как именно и какие акты и структуры сознания получают выражение в тексте.

«Сами по себе языковые оппозиции, как нам кажется, не говорят ни о чём в сознании. Более того, они не говорят и о присутствии сознания. Можно предположить иное: когда человек ПЕРЕХОДИТ от одной системы оппозиций к другой, тогда мы можем предположить присутствие факта сознания как фактора перехода от одного языкового состояния к другому, сама динамика которого как бы косвенно указывает на то, что имеет место сознание. В этом смысле не лингвистическими оппозициями нужно пользоваться для разъяснения сознания, а сознанием для разъяснения лингвистических оппозиций, для интерпретации самого факта их существования. Сознание вообще можно было бы ввести как динамическое условие перевода каких-то структур, явлений, событий, не относящихся к сознанию, в план действия интеллектуальных структур, также не относящихся к сознанию» [Там же].

Опять-таки пусть размышлений лингвиста иной (почти обратный). Некий объект наблюдения (носитель языка) в один момент говорит: «Я любил тёщу», — а в другой момент говорит: «Я полюбил тёщу». Отсюда можно сделать предположение: когда человек ПЕРЕХОДИТ от одной оппозиции к другой (от одного текста к другому или от отсутствия текста к его наличию, порождению), это есть маркер некоторого состояния сознания или изменения прежнего состояния. Следовательно, языковые оппозиции (различающиеся тексты) используются для разъяснения сознания, для интерпретации способа выражения состояний сознания в языковых формах. Языковые формы вводятся как динамические условия перевода каких-то структур, явлений, событий, относящихся к сознанию, в план структур, к нему не относящихся, а относящихся к научной теории, описывающей и язык, и сознание.

Но главное состоит в том, что языковед рассматривает сознание чисто психологически, в то время как для философа категория сознания непсихична, в сознании необязательно психическое содержание.

Комментарии: