Критический разбор лекции «Мифы о науке», прочитанной Александром Сергеевым на шоу «Учёные против мифов».

Популяризатор научного скептицизма и рационального мышления Алексей Курыхалов (автор блога skeptical-review ) критически разобрал выступление научного журналиста Александра Сергеева, редактора сайта Комиссии по борьбе с лженаукой РАH.

Видео выступления Александра Сергеева на шоу журналиста Александра Соколова «Учёные против мифов» — Мифы о науке. Видео.

Стенограмма выступления.

Статья Алексея Курыхалова:

Мифы научного журналиста Сергеева

«Астрологи объявили месяц Александра Сергеева», – вот так едко подметили в комментариях к видео. Стенограмма выступления (без ответов на вопросы из зала). Доклад «Мифы о науке» научного журналиста и члена Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований, на мой взгляд, оказался неудачным и только подрывает доверие к науке. Пройдусь по порядку по главным спорным тезисам.

1. Из-за смешения категорий на слайде получается неверное противопоставление:

Словари определяют догму как положение, принимаемое слепо на веру, без доказательств. Соответственно, в науке (если не считать теологию наукой) догм быть не может. Сама догма не только не противоположна обману, она даже может быть основана на умышленном обмане в некоторых учениях Нью Эйдж гуру или религиях.

Истина у Сергеева противопоставлена мнению, но истина противостоит отсутствию истины. Мнение, по крайней мере, частично может транслировать истину и противостоит только противоположному мнению.

2. Сергеев опирается на такие понятия, как «истина» и «знание», которые в эпистемологии и философии науки чётко не определены и до сих пор являются предметом дискуссий. Если убрать истинность (истину), то невозможно различить достоверное и недостоверное знание. Тогда знание также будет находиться в сфере веры. Без понятия истины мы не можем опираться на понятие логического следования и теряем способность отличать правильные выводы от неправильных. Мы даже не можем сказать, истинно ли то, что в евклидовом пространстве через две точки можно провести только одну прямую. Не говоря о том, что само противопоставление на слайде Александра становится неопределённой достоверности.

3. Первый важный, но ложный тезис выступления – «наука ведёт поиск эффективных объяснительных моделей [но не истин]». В основе утверждения лежит собственное словосочетание докладчика, введенное, помимо уже существующих понятий «научная теория» и «научно-исследовательская программа». Если речь о концептуальной модели, то в англоязычных источниках такие модели описательные, но не объяснительные. Объяснительные и описательные только научные теории.

Свой тезис об отсутствии истины он подкрепляет тем, что падение предметов Аристотель, Ньютон и Эйнштейн объясняли по-разному. C аристотелевскимобъяснением (не законом и не теорией) падения тел жили в соответствии с потребностями античности, но тела падали и раньше согласно закону Галилея и Ньютона, не важно, что о падении думал Аристотель. На этих законах работает космонавтика. Научные теории содержат истины для конкретного уровня приближения, независимо от того, что было раньше, и что будет потом.

Между прочим, основные утверждения Сергеева в выступлении – это не истина, согласно ему же. Но это и не положения общепринятой научной теории, к примеру, в социологии науки. Это просто мнения или рабочие гипотезы, в лучшем случае. Он просто беседовал с несколькими учёными и сопоставлял это с некоторой и непонятно какой литературой. Нет никаких указаний на научные статьи с исследованиями. Хотя они и не были бы гарантом корректности сказанного, тем не менее такую специфическую публику, перед которой он выступал, интересуют в первую очередь именно научные исследования.

4. Согласно другому тезису Александра Генриховича, вновь открываемые явления и идеи ненаучны, пока их не поддержит большинство. Это неверно теперь, даже если и было так на первых порах. Научность определяется не голосованием, а соответствием критериям научного метода - системы, не смотря на уверения журналиста, единой для всех (просто акценты на её элементы в дисциплинах расставляются по-разному).

Научный метод, составляющий суть науки, и результаты исследований выступают, как ориентир для принятия статей в журналы, пост-публикационного рецензирования, метаанализа и т. п. А гранты и выборы в академии – это более тонкий вопрос, не всегда зависящий от научности.

Также выступающий смешивает в кучу редкие пограничные случаи с малым перевесом в научном консенсусе и нормальные случаи (с принятием >90%). Это искажает картину и рождает новый миф в обществе. Кроме того, существует маргинальная наука – это вполне себе научные направления, просто считающиеся большинством бесперспективными на текущий момент.

Взаимодействие учёных, которое в академической социологии науки (по Мёртону) включает внеличностный характер, бескорыстность, рационализм и организованный скептицизм, Сергеев заменяет негоциациями (или переговорами с выгодой для себя). И без уточнений со стороны Александра создаётся впечатление, что социальные интересы и мотивы являются главной движущей силой деятельности ученых. Примечательно, что это не является позицией большинства социологов науки по этому вопросу. И постепенно, хочет того или нет, выступающий клонит в скандально известную сильную программу социологии научного знания.

5. Следующий важный тезис и его подкрепление:

«теории выводятся из фактов» — миф. <…> Факты это частные явления, частные утверждения, а теории — общие. Общее не выводится из частного. Переход по индукции — не логический переход. Это не вывод, это — творчество. Это догадка, которую мы потом проверяем, не удастся ли нам её сломать

Во-первых, индукция – это не творчество, а неокончательный, но полезный вероятностный логический вывод («Все люди смертны»). Во-вторых, без индукции невозможно дедуцировать, что Сократ смертен или что в докембрии можно откопать X, но не откопать кролика. В-третьих, есть полная индукция. Как быть с ней? И, в-четвертых, догадка – это абдукция – вещь нужная для гипотез и невозможная без индукции.

6. Завершает мысль он так:

К тому же факты нагружены теорией. И вы ни один факт не сформулируете без опоры на ранее возникшие теории

Здесь нужно разделять: есть интерпретация-объяснение и есть интерпретация-описание (её то обычно и понимаем под фактом). Независимых от теории фактов много. Например, интерпретация красного смещения в спектрах разбегающихся галактик может меняться в зависимости от теории (модель Цвиккера, теория стационарной Вселенной, Большой взрыв), но само существование красного смещения от этой интерпретации не зависит. Годичный звёздный параллакс определялся независимо от теоретических допущений геоцентрической и гелиоцентрической систем. Эксперимент по проверке углового смещения звёзд выступал подтверждением общей теории относительности, ведь допущение о его наблюдении в теорию не включалось. И так далее.

7. Отвечая на вопрос из зала, Сергеев описывает гомеопатию как плохую, но потенциальную науку. Получается, что любая деятельность при желании большинства будет называться научной, даже если её методы ненаучны. При этом его взгляд не даёт права говорить, что что-то плохое (неправильное), так как нет понятия истинности, а поэтому нет и неправильного. Такая наука будет просто другая.

8. На вопрос о том, почему всё основанное на науке работает, докладчик отвечает, что 500 лет назад что-то в контексте науки объясняли Богом, и тоже работало. Это неверно. 500 лет назад научной методологии в её нынешнем виде не было вообще. Тогда и астрологию можно было назвать научной. И Сергеев правильно замечает, что поменялись представления. Они поменялись как раз потому, что ранние представления оказались во многом ошибочными. Когда загорается лампочка, подтверждается целая череда научных истин. Выдернуть любое такое звено, и лампочка не загорится. Если убрать «Бога», то ничего не изменится.

Итог: интересная тема доклада превратилась в рождение новых мифов.

Источник: m.vk.com

Комментарии: