Достоевский | Записки из подполья

Герой повести Достоевского изводит себя и читателей мысленными парадоксами, вспоминает, как скандально вышел однажды из подполья на свет. Почти не замеченные при жизни автора, в XX веке «Записки из подполья» были прочитаны вновь — как один из истоков экзистенциализма.

Записки из подполья?

Философская повесть о человеческой сущности, о природе наших желаний, о соотношении разума и воли.

В первой части герой, «подпольный человек», лишённый имени и фамилии, спорит с воображаемыми и реальными оппонентами, размышляет о глубинных причинах людских поступков, о прогрессе и цивилизации.

Во второй части теория сменяется практикой: герой рассказывает о скандальном дружеском обеде и своей поездке в бордель, где он знакомится с проституткой Лизой. Идеологическое ядро «Записок из подполья» — спор героя с самыми известными научными теориями середины XIX века.

1864 год

Это был счастливый и одновременно драматичный период жизни Достоевского: после возвращения с каторги и из ссылки он вновь добился литературного признания и начал издавать журнал «Время» . Но на это же время выпала болезнь и смерть первой жены Достоевского Марии Дмитриевны.

Своей повестью Достоевский продолжил художественную разработку собственного идеологического направления — почвенничества, обозначенного в «Записках из Мёртвого дома». В отличие от первых «Записок», «Записки из подполья» больше напоминали о другом получившем распространение в эти годы жанре — идеологическом романе.

К 1864 году этот жанр уже представлен «Подводным камнем» Михаила Авдеева , «Отцами и детьми» Тургенева, «Что делать?» Чернышевского и «Взбаламученным морем» Писемского. «Записки из подполья» встраиваются в этот ряд, продолжая споры о феномене русского нигилизма и «нового человека».

Достоевский и Ницше

Слава пришла к «Запискам из подполья» только в самом конце XIX века, когда в них увидели поразительное сходство с философией самого популярного мыслителя того времени — Фридриха Ницше.

Ярче всех показал эту параллель Лев Шестов в своей знаменитой книге 1903 года «Достоевский и Ницше». Шестов увидел в судьбе и мировоззрении Ницше повторение и развитие крайнего индивидуализма «подпольного человека». Ему вторил Максим Горький, сам испытавший сильное воздействие автора «Так говорил Заратустра»:

Весь Ф. Ницше для меня в «Записках из подполья». В этой книге. Её всё ещё не умеют читать — дано на всю Европу обоснование нигилизма и анархизма.

К середине 1910-х годов понятие «подполье» — и стоящее за ним мировосприятие — сделалось нарицательным и широко циркулировало в статьях главных русских критиков, писателей и мыслителей того времени.

Истинное мировое признание повесть Достоевского обрела лишь к середине XX века: она оказалась «увертюрой к экзистенциализму», а её герой — литературным предком героев Сартра, Камю и других европейских авторов.

«Увертюра к экзистенциализму»

Повестью Достоевского вдохновлялись многие европейские философы и писатели от Ницше и Кафки до Камю и Сартра. Абсолютная свобода воли, проповедуемая героем «записок», становится отправной точкой для размышлений французских экзистенциалистов.

Подобно подпольному человеку, персонажи «Тошноты» Жан-Поля Сартра (1938) и «Постороннего» Альбера Камю (1942) Антуан Рокантен и Мерсо несут бремя одиночества, неприкаянности, пустоты и индивидуализма, мира без Бога. Они пытаются найти оправдание своему существованию, сопротивляться наличному порядку вещей.

Я крепко убежден, что не только очень много сознания, но даже и всякое сознание — болезнь.

Автор: Кирилл Ферапонтов

SMART

Источник: m.vk.com

Комментарии: