Морфей ставит вопросы

Треть жизни проводим мы во сне, но пока еще очень мало знаем о нем, ведь здоровый и освежающий сон — залог хорошего настроения и самочувствия, высокой работоспособности. Сколько нужно спать, чтобы дневная активность была оптимальной) Возможно ли сократить до минимума время сна, чтобы за счет этого увеличить активную часть жизни человека! Нельзя ли каким-либо способом управлять сновидениями) Как объяснить такие происходящие во сне явления, как творческие озарения) Эти и многие другие вопросы обсуждаются в предлагаемой подборке.

СОСТОЯНИЕ, ДЛЯ КОТОРОГО ЕСТЕСТВЕННЫ ПАРАДОКСЫ

Довольно долгое время никто не сомневался: сон и бодрствование представляют собой противоположные состояния. Бодрствование — работа, сон — отдых. Однако бумажная лента электроэнцефалографа с записанными сигналами мозга спящего принесла сенсационное известие: сон — процесс не менее сложный и многообразный, чем бодрствование, но по-своему организованный. На энцефалограмме были выделены две фазы этого процесса: так называемые медленный и быстрый сны. Они, как правило, чередуются, причем к утру периоды быстрого сна становятся длиннее, а перед пробуждением он может продолжаться более 30 минут, всего же занимает от 1,5 до 2 часов. Изучая энцефалограммы «быстрой» фазы, ученые установили: для нее характерны «выключения» связи с внешним миром и в то же время энергичная работа мозга, ускоренный обмен веществ в нем и... полное расслабление.

Что же мы делаем, пребывая в быстром сне, какой работой заняты? Оказалось, «смотрим» сновидения. Видят сны все люди без исключения (только одни их помнят, а другие забывают), так как организму без них не обойтись.

ПРОБЛЕМЫ И ПОИСКИ

Если люди долго — в проводимых экспериментах вынужденно — обходились без этой фазы сна, у них резко менялся характер: появлялись раздражительность, тревожность, мнительность.

Люди видят черно-белые и цветные сны. В клинике нервных болезней 1-го Московского медицинского института, например, обследовали около 6 тыс. людей, помнящих сны; 26 процентов опрошенных видели цветные. Считается, что цветные почти всегда снятся более эмоциональным людям, черно-белые — рационалистам, то есть соответствуют образу мышления и даже деятельности. «Окраска» снов также имеет значение. Сновидения, в которых преобладают холодные тона: синие, голубые, зеленые — видят спокойные люди, появление красного цвета сигнализирует о тревожном состоянии.

Число действующих во сне лиц, по мнению некоторых специалистов, тоже имеет значение: чем больше «персонажей», тем вернее предпосылка для хорошего настроения утром.

Человек, который слишком долго спит, "а стало быть, «просматривает» за ночь слишком много снов, просыпается медлительным и усталым: термин «отоспаться» оказывается неадекватным слову «отдохнуть». Это происходит оттого, что видеть сон — трудная психологическая работа.

ГИПОТЕЗА, КОТОРАЯ РАСПУТЫВАЕТ КЛУБОК ДНЕВНЫХ ЗАБОТ

Наибольшее число сторонников у гипотезы адаптационной роли сна. Согласно ей нашему мозгу нужен перерыв, во своеобразный. Мозг отключается от внешнего мира, чтобы «навести порядок» в той информации, которую получил за время бодрствования, он как бы производит «ревизию информации». Идет пересортировка дневных событий и впечатлений по значимости, эдакое перераспределение на иерархической «лестнице» важности узнанного: что-то, казавшееся второстепенным, случайным, возносится на ее самую высшую «ступень», что-то, представлявшееся значительным, отправляется «в архив». Именно с «пересортировкой» событий связывает эта гипотеза удивительные факты «творчества во сне». Вспомним широко известный случай, когда Менделееву приснилась периодическая система элементов. Главная идея химика в результате происшедшей во сне «перестановки» мыслей, оформившихся за минувшие дни, оказалась в мозгу на самой верхней ступени иерархической информационной лестницы.

Раз в сновидениях происходят иногда подобные творческие озарения, нельзя ли попытаться стимулировать во сне творчество, «продвинув» на высшую ступень «иерархии» занимающую воображение и ум идею, сделать этот процесс не спонтанным, а управляемым? Ведь нечто подобное было подвластно известным ученым Г. Гельмгольцу и В. М. Бехтереву Обдумывая важные и интересные для них вопросы перед сном, утром они подчас имели готовый ответ.

Но как научить «ночной» прогностике всех? Может быть, перед сном следует проводить нечто вроде сеансов самовнушения или аутогенной тренировки, избирательно настраиваться перед отключением от сигналов внешнего мира на строго заданную задачу? Можно ли надеяться, что в состоянии сна она станет наиболее заметной, рельефной в «пакете» дневных сведений?

Подходы к решению этих вопросов намечает интерпретация адаптационной функции сна, называемая поисковой концепцией. Ее автор — доктор медицинских наук В. С. Ротенберг. Что же она собой представляет?

Человеку свойственно стремление разобраться в какой-то особенно сложной ситуации или проблеме. Но для того, чтобы решить ее, необходимо высокое психическое напряжение, выдержать которое подчас чрезвычайно трудно. В результате человек не может сделать это наяву Нередко то, что не было решено днем, «решает» сон в картинах сновидений, как бы распутывая клубок дневных забот.

Каким-то неведомым образом в фазе быстрого сна возникают побочные ассоциации, способные «одолеть» нестандартную задачу. Но ведь способность решить ее лежит в основе процесса творчества. Так поисковая концепция сближает проблемы сна с проблемами творчества, а содержание сновидений с содержанием творческой задачи. Разве не органичным образом «укладывается» в эту концепцию поразительный сон Шостаковича?

В 1929 году молодому композитору заказали музыку к опере «Нос» по повести Гоголя. Дмитрий Шостакович довольно быстро сочинил первые два акта, а финальный у него никак не получался. Ни усилия музыканта, ни сердитые нарекания — ничто не помогало: работа не только не ладилась, она .просто остановилась.

И вот однажды композитору приснилось, что уже назначен день премьеры и он должен присутствовать в театре на генеральной репетиции спектакля, на которую он опаздывает. Шостакович вбегает в зрительный зал и, удивленный, застывает в последних рядах партера. На сцене уже идет третий акт, и автор явственно слышит музыку. Спектакль закончен, закрывается занавес, в зале раздаются аплодисменты, публика вызывает на сцену автора, дирижера, артистов... Утром услышанную во сне музыку композитор записал по памяти, чтобы затем работать над этими «наметками»...

Поисковая концепция подчеркивает: совершенно независимо от того, вызван ли мешающий творческой работе отказ от поиска самой задачей или сложившимися обстоятельствами, этот отказ требует компенсации и находит ее, в частности, в быстром сне. Подобная компенсация сама по себе особый вид творчества, только с локальными задачами.

Если следовать этой концепции, то сон выражает глубинные стремления личности, а следовательно, мы вправе ставить вопрос о стимулировании творчества во сне.

Ученые уже делают первые попытки «управлять» сновидениями человека, не ставя пока перед собой задачи интенсификации во сне творческой деятельности. Техника «управления» такова: на спящего воздействуют с помощью различных звуков, запахов, повышения или понижения температуры, вкусовых раздражителей.

Если бы, используя такие безобидные средства, мы научились вводить сновидение в «нужное русло», то можно было бы говорить о направленном поиске ускользающего решения задачи, о надежном выходе из трудной жизненной или конфликтной ситуации. Все это было бы подсказано во сне «направленными» сновидениями, «созданием полезных сюжетов».

Недавно мне совершенно случайно попали в руки страницы рукописи известного математика и музыканта, создателя программ для сочинения машинной музыки Р. X. Зарипова. Меня поразил непривычный подход автора к объяснению структуры сновидений. Зарипов, рассматривая изменения при переходе одного музыкального строя в другой как цепь Маркова (русского математика, автора ряда работ в области теории вероятностей и математического анализа), характерную для вероятностных систем, неожиданно переходит к описанию структурной модели сновидения.

В общих чертах цепь Маркова — это система, где вероятность перехода из одного состояния в другое зависит только от предыдущего состояния. Иными словами, каждое звено цепи связано лишь с соседними звеньями, а что делается раньше — иногда дальше чем за два-три звена, — оно не знает.

Частный случай цепи Маркова — известная задача, как из «мухи» сделать «слона» Вот один из таких рядов превращений: муха — мура — фура — фара — кара — каре — кафе — каюр — каюк — крюк — урюк — урок — срок — сток — стон — слон.

Сюжет сновидения состоит из кадров, как слова из букв. Кадр сна можно представить звеном в цепи .Маркова, «знающим» только своих соседей, то есть как бы отличающимся от них одной «буквой». Кадры, стоящие на далеком расстоянии друг от друга, уже «незнакомцы» (логика превращения нарушена, если, допустим, «муху» сопоставить с «урюком», а «урюк» со «стоном»). Когда мы запоминаем только яркие кадры сновидения, опуская промежуточные, менее интересные, оно фантастично, нереально, хаотично, даже противоречиво: «выпадение» звеньев приводит как бы к «перемонтажу», порой странному и непонятному. Когда же мы фиксируем кадр за кадром все переходы в структурной картине сна, сновидение становится стройным, логичным, завершенным. А если со структурой сновидения связано как-то его содержание, может быть, появится возможность проследить какие-то закономерности: через структуру к содержанию, от него к анализу содержания — что пропущено, что запомнилось...

ТЕОРИЯ, У КОТОРОЙ НЕТ ДОСТАТОЧНОГО ОСНОВАНИЯ

Позиция современной медико-биологической науки такова: сон как естественное физиологическое состояние организма является важным условием сохранения здоровья и работоспособности, необходимость сна для нормального существования, труда не вызывает никаких сомнений.

И вдруг, как гром средь ясного неба, при устоявшемся отношении ко сну, признании его важной роли в жизни людей появляется гипотеза, провозглашающая его ненужность, рассматривающая сон как своего рода атавизм, некую дань эволюционному развитию. Родилась гипотеза в Англии. Ее автор — Рей Меддис, заведующий лабораторией сна университета в Лафборо. Свою гипотезу автор назвал «теорией неподвижности». Согласно этой теории физиологической необходимости сна не существует. «Во сне отдыхают не больше того, сколько можно отдохнуть бодрствуя», — считает Рей Меддис. Психическая необходимость сна также отсутствует: если человек не видит снов, это не должно привести, по мнению ученого, к психозам или другим недугам.

Автор приводит два обоснования гипотезы. Первое можно назвать историко-генетическим. Необходимость сна для каждого вида животных различна. Время сна у них, считает Меддис, зависит от затрат энергии на добывание пищи, кто вынужден тратить много сил на ее добычу — и спит много (пример тому хищники), кому еда достается без особых энергетических затрат — спит мало (слон или корова, например, спят всего два часа). Человек как биологический вид освободился от необходимости добывать пищу как первым, так и вторым способом, так что возникает вопрос: нужен ли ему сон?

Второе обоснование — существование малоспящих или так называемых «неспящих» людей. Их Меддис назвал «асонными». Сообщения о них время от времени появляются в печати. Сардар Мохаммед, житель Лаяпура в Пакистане, например, не мог заснуть четыре с половиной года. Двадцать три года не знал сна иранец Маджид Занди, а Луиджи Валсания из итальянского города Сан-Дамиано д’Асти бодрствовал двадцать восемь лет. Правда, все эти люди не находились под систематическим наблюдением и не подвергались корректным обследованиям...

Довольно часто встречаются люди, которым, чтобы выспаться, нужно очень мало времени. Эдисону, например, для хорошего самочувствия и полной работоспособности нужно было поспать два часа ночью и немного днем. Философ Огюст Конт мог почти без сна работать месяцами. Сам Меддис чемпионом среди «асонных» признает одну лондонскую медсестру, которой было достаточно 49 минут (ни больше ни меньше) сна в день.

Может быть, малоспящие и «неспящие» — живые примеры, подтверждающие ненужность сна? Может быть, их активная и вполне нормальная бессонная жизнь — реальная демонстрация «сонного атавизма»?

Надо ли говорить, что столь парадоксальная гипотеза вызвала настороженное, а у многих негативное отношение. Главный довод против нее — недостаточная обоснованность.

Но очень уж заманчива перспектива Прибавить к нашей активной жизни еще одну ее треть! Разве не нашлось бы занятий, полезных и важных, на «освободившиеся» часы?

Теоретически сократить время сна можно с помощью химической блокады строго определенных мозговых структур (по этому принципу «работают» снотворные или возбуждающие средства).

Трудности, связанные с химической блокадой строго определенных центров мозга, при успехах современной нейрофармакологии, позволяющей синтезировать вещества с избирательным, узконаправленным действием, наиболее легко преодолимы. Сложнее с самим состоянием сна, с тем, что он — особая «работа», специфический характер которой пока неясен. Но и здесь можно надеяться, что успехи нейрофизиологии, с одной стороны, и нейрофармакологии — с другой, дадут ученым методы для искусственного создания особых перестроек в нервных механизмах сна, способных заменить естественные перестройки. Такое управление плюс химическое воздействие и позволили бы поддерживать состояние бодрствования в течение недель, месяцев, даже лет. Однако будут ли способны искусственные перестройки полностью заменить естественный сон? Будет ли состояние такой перестроенной деятельности мозга равноценно обычному бодрствованию с его особым психическим функционированием?

И как быть с переработкой информации, происходящей во сне? Может быть, для ее «ревизии» подключить к мозгу человека ЭВМ на короткое время?

Задавая подобные вопросы, ученые в прогностическом плане не отрицают возможность уменьшить «суточную дозу» она.

Что же касается длительной жизни без него, то и здравый смысл, и современная наука заставляют с определенной осторожностью говорить о том, станет ли кардинальная ломка сложившихся нервных механизмов делом сравнительно простым и совершенно безболезненным.

Комментарии: