Многозадачность и ловушки мышления

Что такое ловушки сознания, можно ли натренировать внимательность и как Ульрик Найссер учил студентов делать много дел одновременно

Под когнитивными искажениями имеют в виду систематические ошибки нашего восприятия и мышления, обусловленные самыми разными факторами. Сейчас эта область очень проработана, и, чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на схему в соответствующей статье в «Википедии». Сюда относятся любые явления, где результат когнитивного акта оказывается «не соответствующим действительности». Я специально ставлю здесь кавычки: например, отечественный классик, основатель культурно-исторического подхода в психологии Лев Выготский подчеркивал, что психика по определению пристрастна и сообразна образу жизни субъекта, она призвана фильтровать и изменять действительность так, чтобы субъект мог эффективнее действовать в мире. Иными словами, это неотъемлемая часть нашей психики, которая, будучи эволюционно весьма совершенным инструментом, иногда нас подводит.

Лев Выготский (1896-1934) — психолог, основатель традиции изучения высших психических функций

В частности, к когнитивным искажениям относится и то, что в обыденной психологии именуется «ловушками мышления». Хотя на самом деле такие ловушки могут наблюдаться и в восприятии, и в припоминании: дети, да и не только дети, любят проверять друг друга на подверженность феномену установки как одной из подобного рода ловушек. Попробуйте задать кому-нибудь из знакомых три вопроса подряд: «Что прокладывают, когда проводят интернет?», «Куда раньше ставили оценки в школе?», «Кто убил Каина?» И на третий вопрос вы получите ответ, дать который ваш знакомый, будучи человеком образованным, вовсе даже не собирался. А все потому, что вы специально организовали для него ловушку с использованием одного из множества возможных источников когнитивных искажений.

Когнитивные искажения

Стоит различать восприятие как построение образа и мышление как разворачивание суждения и умозаключений и построение обобщений. Лучше всех разнообразие ловушек мышления описал Даниэль Канеман, который получил за свои исследования Нобелевскую премию в 2002 году, и его не доживший до этой премии коллега Амос Тверски.

Даниэль Канеман

американский психолог, получил Нобелевскую премию по экономике «за применение психологической методики в экономической науке, в особенности — при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределённости»

Исследуя ограниченную рациональность человека, они выделили ряд так называемых эвристик мышления. В психологии мышления и программировании это понятие означает любое правило сокращения пространства поиска, которое ускоряет поиск решения, но не гарантирует нахождение правильного ответа. 

В теории ограниченной рациональности Канемана эвристики — это когнитивные искажения, которые должны позволять нам эффективно адаптироваться, но на самом деле могут привести к неверным умозаключениям. Например, когда в качестве точки отсчета мы берем минимальный контекст или «рамку», а не широкий контекст, в котором принимается наше решение. Или когда мы ориентируемся только на информацию, доступную нам в настоящий момент, и не пытаемся получить более подробные или богатые сведения. Еще один пример — когда мы выбираем только ту информацию, которая подтверждает нашу точку зрения, и игнорируем ту, которая ставит ее под сомнение.

Это лишь немногие из примеров многочисленных когнитивных искажений. Тенденцию к подтверждению впервые описал Питер Уэйзон, который пытался понять, почему ошибки делают даже ученые, когда проводят свои эксперименты. Он объяснил, что зачастую научные эксперименты выстраиваются так, чтобы заведомо получить данные, подтверждающие искомую теорию, а возможности для ее опровержения игнорируются, что противоречит формальной логике устройства науки. Конечно, это не значит, что это делается специально, просто исследователи, как и другие люди, стали жертвой когнитивного искажения и неосознанно стремились получать выгодные им данные экспериментов. Еще один пример когнитивного искажения — установка в мышлении: если мы привыкли пользоваться определенным методом при решении задач, в ситуации, когда есть возможность использовать другой, более быстрый и эффективный метод, мы все равно будем применять именно привычный, а не легкий. 

Как избежать когнитивных искажений?

Есть очень интересные исследования, связанные с досмотром багажа на наличие опасных предметов. Во время экспериментов обнаружилась интересная закономерность. Объекты, которые редко встречаются в зрительном опыте человека в пределах эксперимента и вообще по жизни, с высокой вероятностью будут пропускаться. Ничего не поменяется, даже если мы предупредим наблюдателя, и эксперты тут ничем не отличаются от новичков. Понятно, что, когда человек сидит на досмотре багажа, в каждом чемодане бомбы не будет. Но когда она окажется в десятитысячном, вероятность того, что ее пропустят, будет очень высокой — просто в силу того, что этот объект в принципе редко встречается при выполнении человеком своей профессиональной задачи.

Как же можно избежать этой ошибки? При тренировке сотрудников досмотра нужно как можно чаще давать им такие «позитивные пробы», то есть картинку с тем объектом, который пропустить нельзя. Каким бы опытным ни был человек, ему все равно нужна такая тренировка с предъявлением опасных объектов. Научиться преодолевать когнитивные искажения непросто: все-таки их работа является продуктом многих тысяч лет эволюции. Это важный элемент приспособления, которое должно было быть эффективным, но, оказавшись наложенным на многообразие нашей современной жизни, время от времени приводит к ошибкам. В некоторых случаях, если мы понимаем, в чем причина ошибки, мы можем научиться ее преодолевать. То есть иногда важно просто знать о ее наличии. Например, когда мы осознаем, что любой человек склонен выбирать ту информацию, которая подтверждает его точку зрения, планируя эксперимент, мы можем заложить в него такое условие, которое потенциально может ее опровергнуть. Но мы не можем знать, когда к нам выйдет человек в костюме гориллы, и эту ошибку потенциально преодолеть не получится.

Любопытно, что обнаружилось, что высокофункциональные аутисты этой ошибке не подвержены. Даже если им показывают объект, который они видят в реальной жизни крайне редко, у них не возникает когнитивного искажения, из-за которого они могут его пропустить. Поэтому такая работа для них очень хорошая сфера занятости, правда, с поправкой на другие особенности когнитивной сферы.

В целом из этих исследований есть реальный выход на исправление когнитивных искажений. Но с ловушками мышления так просто не получится. Конечно, можно систематически сомневаться, не доверять, перепроверять все по много раз, но в жизни далеко не всегда такие возможности. Тем не менее, зная о возможных источниках искажения и принимая решения на государственном уровне, можно попытаться подстелить соломки в определенных местах. 

Многозадачность и переключаемость: можно ли стать Юлием Цезарем?

Ученые предполагают, что у подростков, которые с детства пользуются гаджетами, лучше развита способность переключаться между задачами, но внимание на чем-то одном им удерживать сложнее. Но в настоящий момент сравнивать молодых людей и тех, кому около 30 лет, в этом отношении было бы немного некорректно, потому что 20 и 30 лет — это две стороны достоверно установленного пика когнитивного развития, хотя, возможно, немного плавающего. После 30 лет когнитивные процессы начинают плавно идти вниз. Тем не менее то, что следующее поколение будет иначе концентрироваться на задачах, не означает, что это плохо. Они просто будут делать это по-другому. Английский ученый-физиолог Сьюзан Гринфилд говорит, что любые технологии развивают одни когнитивные навыки в ущерб другим. Любые познавательные процессы взрослого человека — и внимание, и память, и мышление — это культурно опосредствованные процессы, то есть опосредствованные теми инструментами, которые используются в данном конкретном обществе в определенную эпоху. По сути, эти инструменты уже встроены в структуру психики.

Очень интересным в этой связи представляется понятие расширенного познания, которым пользуется философ Энди Кларк, да и не только он. Оно предполагает, что смартфоны и другие гаджеты — это уже часть когнитивной системы человека, причем такая часть, изолировать, вырвать которую из познавательной системы невозможно. Но взрослые люди осваивают ее произвольно, примерно так же, как осваивают второй или третий иностранный язык. А для молодого поколения эта цифровая составляющая уже сродни первому языку. Она изначально встраивается в психику и определенным образом ее модифицирует.

Ульрик Найссер (1928-2012), американский психолог-когнитивист, автор книги «Познание и реальность»

Еще в 70-е годы XX века было доказано, что многозадачность можно натренировать. Классик когнитивной психологии Ульрик Найссер в течение семнадцати недель проводил эксперимент над двумя студентами-биологами: он тренировал их одновременно читать текст, понимать, о чем он, чтобы потом отвечать на вопросы, и параллельно записывать слова под диктовку. Примечательно, что к концу эксперимента они смогли записывать не только слова, но и категории, к которым они относятся, то есть они не просто записывали, но и проделывали определенную мыслительную операцию. А вначале они просто не понимали, что пишут: им перечисляли двадцать животных, но они не понимали, что записывают виды живых существ. Однако они все же заметили, когда им диктовали двадцать рифмующихся слов. Под конец испытуемые научились понимать, что они записывают, и параллельно читать текст, а потом хорошо отвечать на вопросы по нему. Так что Юлием Цезарем вполне можно стать, хотя его многозадачность сомнительна: исследователи полагают, что он просто мог решать государственные проблемы во время неинтересных ему гладиаторских боев. И у современных детей для этого больше возможностей, так что многозадачность у них действительно развита лучше. 

При этом нельзя определенно говорить, что у них будет хуже с концентрацией. Как правило, концентрацию лучше всего определять через устойчивость внимания, то есть способность удерживать его в течение длительного времени на одном и том же предмете. Ей в каком-то смысле противостоит необходимость в постоянном переключении. У человека может быть сама по себе высокая переключаемость, и ему будет легко отвлечься от одного дела и заняться другим, а потом снова вернуться к первому. И при этом, если это необходимо, он может поддерживать долгое устойчивое внимание на текущем объекте. Современное поколение скорее делает ставку на переключение — не переключаемость, а именно на необходимость или удобство постоянных прыжков между разными источниками информации, чтобы зацепить как можно большее количество этих источников. Но если мы хотим увеличить их количество, значит, на каждом мы задерживаемся все меньше, пытаясь ухватить самую первую, самую броскую информацию, не погружаясь вглубь. Устойчивость при таком подходе не страдает: от нее просто отказываются.

Закрепление результатов

Ульрик Найссер, описывая в своей книге эксперимент со студентами, которые учились быть Юлием Цезарем, хотел показать, что утверждение о том, что внимание человека очень ограниченно, ошибочно. Главный вопрос в том, насколько разные действия хорошо подогнаны друг к другу за счет практики. 

Но ребенок, подросток, у которого в руках гаджет, постоянно имеет возможность тренировать свое внимание. Он может делать это каждый день. И даже если из-за постоянного «сидения в телефоне» на него кричат учителя в школе, отказываться от этого ему все равно невыгодно. В противном случае он жертвует своей пресловутой многозадачностью. И маловероятно, что в будущем человек, который вырос со смартфоном в руках, будет вести взрослую жизнь без него — точно так же, как тот, кто привык работать за компьютером, вряд ли станет пользоваться пишущей машинкой.

Мигание внимания

Есть такое понятие — «мигание внимания», проявления которого можно очень хорошо изучать в лабораторных условиях. Под миганием подразумевается устойчивая неспособность человека обнаружить второй из идущих подряд целевых объектов, если они быстро сменяют друг друга в одной и той же точке. Допустим, нам показывают в одном месте много букв, или много цифр, или много каких-то картинок и просят опознать две из них, например две серые среди черных или две цифры среди букв. Со стопроцентной вероятностью любой человек легко найдет первый искомый объект, но потом в пределах полусекунды он не может обнаружить второй — это и есть мигание внимания. Человек смотрит в упор, не моргает, а внимание «мигает», и человек не видит того, что появляется прямо перед его глазами.

В одной интересной работе сравнивались две группы испытуемых: студенты и небольшая выборка ветеранов-снайперов Второй мировой войны, которых давным-давно специально тренировали на движущихся мишенях. Оказалось, что несмотря на то, что у пожилых людей мигание внимания в принципе проявляется сильнее, ветераны-снайперы показали лучшие результаты, чем студенты. У них мигание внимания если есть, то оно короче и меньше влияет на качество результатов, притом что они могли не заниматься стрельбой много лет. То есть от армейской тренировки в стрельбе по движущимся мишеням явно есть долгосрочный эффект.

Тренировки памяти и внимания

Довольно давно существует много доступных способов для тренировки рабочей памяти, внимания и концентрации: книги с упражнениями, приложения для мобильных устройств, где предлагается запоминать порядок слов, находить выделяющийся элемент среди множества подобных и так далее. Эффект от них обычно бывает, что называется, с переносом. Но насколько он может быть продолжительным? Во-первых, важна регулярность этих тренировок, а во-вторых — навык, который мы отрабатываем. Дафна Бавельер, когнитивный психолог, в своей лаборатории изучает, в частности, влияние компьютерных игр на когнитивную сферу. В ее исследованиях испытуемых ежедневно на час сажали играть в компьютерные игры-аркады. В начале и в конце эксперимента им, как и контрольной группе, давали большой набор стандартных лабораторных задач на внимание, которые не имели никакого отношения к этим компьютерным играм: задачи зрительного поиска, пространственного переключения внимания, быстрого ответа на появляющийся сигнал, задачи с конфликтными стимулами и так далее. 

Оказалось, что после регулярных тренировок улучшаются все рассматриваемые показатели. Регулярные часовые занятия оказали положительный эффект на способности решать все перечисленные виды задач. И в целом, конечно, от любого рода тренажеров для внимания хуже точно не станет. Но появилась новая, пока еще не особо изученная область тренировки когнитивных способностей. Раньше, особенно для пожилых людей, регулярным тренажером были кроссворды, положительный эффект от которых очень хорошо описан и задокументирован. Проводилось множество исследований, связанных с возможностями извлечения из памяти определенной информации. Из них нам известно, что те, кто регулярно разгадывает кроссворды, по ряду показателей существенно превосходят тех, кто этого не делает.

Исследований о долгосрочности эффекта от мобильных «тренажеров мозга» практически нет по той причине, что, как правило, для компаний, которые их создают, главное — просто продать товар, исследования его долгосрочной эффективности их не интересуют. Потому что это в принципе было бы довольно сложно: потренировать человека какое-то время, а потом забрать у него этот тренажер и попросить прийти через два года. А если человек не хочет? А если ему важны постоянные занятия, а не в течение ограниченного, нужного для исследований времени? Обычно во время экспериментов к ученым приходит человек, получает небольшие деньги, с ним работают — и навсегда прощаются. А для изучения длительных эффектов нужно найти людей, которые захотят приходить в лабораторию регулярно, может быть, на протяжении нескольких лет. Однако за последнее десятилетие опубликовано немало лабораторных исследований эффектов когнитивной тренировки (например, тренировки рабочей памяти с использованием традиционных экспериментальных методик для ее изучения) как на молодых, так и на пожилых выборках, где показывается, что эффекты когнитивной тренировки могут быть длительными. Выбранные интервалы для повторного тестирования в этих исследованиях различаются, но даже у пожилых участников таких исследований месяцы спустя после тренировки достигнутый уровень когнитивного функционирования не снижается.

Для более молодых выборок, кроме того, характерны эффекты переноса упражнений (например, тренировка рабочей памяти впоследствии дает повышение эффективности в других сферах, допустим в решении задач в условиях внешних помех), для пожилых выборок возможности такого переноса ограниченны. Но накопленные данные в целом позволяют оптимистично смотреть на отсроченные эффекты «тренажеров для мозга».Серьезных исследований об эффективности использования специальных приложений и программ пока не было. Хотя, конечно, их создатели клянутся, что стопроцентная эффективность научно подтверждена и пользователь обязательно достигнет успеха. Но и вред от них едва ли будет, и эффект переноса проявится, вопрос только в том, в каких масштабах.

Один журналист написал целую книгу, которая вышла и на русском языке, о том, как он пытался увеличить IQ и целый год честно занимался по четырем разным программам, включая тренажеры внимания и рабочей памяти, медитативные практики и так далее. Но с коэффициентом интеллекта у него так ничего и не произошло. Очень жаль, что во время своих занятий он не делал замера объема рабочей памяти, переключаемости, устойчивости внимания и других характеристик, которые вполне можно измерить. Тем не менее такого рода исследованиями активно занимаются китайские ученые: несколько лет назад опубликовали работу, в которой описываются результаты 1300 испытуемых, которым предлагалось большое количество задач на внимание. Ученые проверяли, насколько эти параметры коррелируют с IQ и другими данными. То есть китайцы могут спокойно позволить себе привлечь очень большое количество людей для такого рода исследований, и, может, в ближайшее время выйдет работа, где они расскажут об измерениях всевозможных когнитивных навыков под влиянием информационных технологий и прежде всего когнитивных тренажеров для мобильных устройств.

Источник: postnauka.ru

Комментарии: