«Кто не с нами, тот против нас»: почему мозг делит мир на своих и чужих

Люди постоянно создают дихотомию Мы/Они: по признаку расы, этнической принадлежности, пола (гендера), языковой группы, религии, возраста, социально-экономического статуса и так далее. Наш мозг справляется с этой задачей моментально и эффективно, выстраивая сложнейшие стратегии осуждения. Мы испытываем целый ряд эмоций по отношению к чужакам, от легкой неприязни до слепой ненависти, при этом предпринимая нелепые попытки рационализировать то, что с нами происходит. Почему наш мозг так себя ведет – в материале «Футуриста».

Сила предубеждения

Стремление человека постоянно создавать себе образ врага выглядит неприятно и пугающе. Однако есть повод для оптимизма: не мы такие, а эволюция заставила. Большое количество данных свидетельствует, что разделение мира на Нас и Их – это наследие эволюционных предков, глубоко укоренившееся в нашем мозге. Мы обнаруживаем различия между своими и чужими с потрясающей скоростью. Подключите кого-нибудь к МРТ-сканеру, который указывает на активность в различных областях мозга при определенных обстоятельствах, и прокрутите перед ним фотографии лиц, которые сменяются с периодичностью в двадцатую долю секунды. Вы обнаружите, что даже при таком минимальном воздействии мозг успевает определить, кто свой, а кто чужак – информация о лицах обрабатывается по-разному.

Этот эффект хорошо заметен в случае с расами. Если показать человеку фото представителя другой расы, у него активизируется миндалевидное тело – область мозга, связанная со страхом, беспокойством и агрессией. Зато в веретеновидной коре, которая специализируется на распознавании лиц, активность будет довольно низкая по сравнению со случаями, когда человек видит представителей своей расы. Поэтому мы с трудом различаем лица людей других рас. В одном из экспериментов участникам показывали видео, на котором руки людей разных рас укалывали иглами. Изоморфный рефлекс, когда у участников активизировалась часть моторной коры, соответствующая их собственным рукам, в случае, если это были руки представителей других рас, проявлялся слабее.

Еще одним барьером, отделяющим Нас от Них, является гормон окситоцин. Это вещество побуждает людей к совместным действиям и делает их более щедрыми и доверчивыми. Однако его действие распространяется только на членов вашей собственной группы. Отношение к людям из других групп этот гормон не изменяет ни в лучшую, ни в худшую сторону.

Предположим, вам не нравятся тролли: вы считаете, что они глупее/страшнее/злее, чем люди. Это будет заметно по результатам теста подсознательной ассоциации, где изображения людей или троллей будут сопоставлены со словами с положительными или отрицательными коннотациями. Эти пары могут поддерживать ваши предубеждения (например, человеческое лицо и слово «честный», лицо тролля и слово «лжец»), или могут им противоречить. Во втором случае человеку требуется немного больше времени, чтобы обработать информацию. Когда вы видите связь между словами «тролль» и «милый» или «человек» и «зловонный», у вас возникает когнитивный диссонанс. Вам даже не приходится вспоминать о жестокости троллей в битве, описанной в фэнтези – вы просто обрабатываете слова и картинки, а ваше предубеждение против троллей заставляет вас делать бессознательную паузу.

Люди не одиноки в своих предубеждениях: другие приматы тоже враждебны к чужакам. Шимпанзе систематически убивают самцов из других групп. Недавнее исследование, адаптирующее тест подсознательной ассоциации к другому виду, предполагает, что даже обезьяны имеют скрытые отрицательные ассоциации. Приматам показывали изображения представителей их групп или чужаков в сочетании с картинками с положительной или отрицательной коннотацией. Обезьяны-резус дольше разглядывали пары «фото-фото», которые не согласовывались с их представлениями о своих и чужих: например, фотографии их товарищей, размещенные рядом с изображениями пауков. Таким образом, обезьяны не просто бьются за ресурсы, у них есть негативные ассоциации с соседями: «Эти ребята похожи на мерзких пауков, а вот мы совсем как сочные плоды».

«Мы»

В разных культурах и на протяжении всей истории люди относились предвзято по отношению к «своим». Мы самые мудрые, самые отважные, самые нравственные представители человечества. Наша пища – самая вкусная, наша музыка – самая мелодичная, наш язык – самый поэтичный, а наша страна – величайшая на планете. По результатам исследований, проводимых на спортивных стадионах, болельщики с большей вероятностью помогли бы человеку в атрибутике их любимой команды.

Ключевой вопрос: хотим ли мы, чтобы все было хорошо у нас – то есть, максимизировать уровень благополучия в нашей собственной группе – или мы хотим, чтобы у нас было лучше, чем у них, тем самым максимизируя разрыв между своими и чужими? Проигрыш ненавистного соперника в соревновании так же важен, как победа любимой команды: оба результата аналогично активируют мозговые пути, связанные с наградой и нейромедиатором допамином. Однако такой выбор может быть фатальным: если у вас есть три палки и две землянки, а у них лишь по одной, глупо думать, что вы одержали победу в Третьей мировой войне.

Мы легко прощаем представителям своей группы ошибки, просчеты, плохие поступки и даже преступления. Когда наши противники делают что-то неправильно, мы принимаем это как данность: «Ну, это же они!» Однако когда ошибается кто-то из своих, мы склоняемся к ситуационным интерпретациям: обычно мы не такие, просто так сложились обстоятельства.

Можно ли поменять «своих»? Да, яркий пример – трансферы игроков спортивных команд. Когда игрок переходит в другую команду, он делает это не для того, чтобы исподтишка помогать своим прежним товарищам – ядром этих договорных отношений является взаимозаменяемость работодателя и работника. Однако редкий шиит хочет стать суннитом и наоборот. «Изменники» часто подвергаются возмездию со стороны тех, кого они оставили. Так, Мериам Ибрахим в Судане был приговорен к смертной казни в 2014 году за то, что он перешел в христианство. Кроме того, «перебежчики» часто навлекают на себя подозрения у принимающей стороны.

«Они»

Братание французских и немецких солдат во время Первой мировой войны

Рациональна или нет наша неприязнь к чужакам? Деление на своих и чужих требует вовлечения различных когнитивных процессов. Мы уверены, что все представители неприятной нам стороны одинаково плохи. Это эссенциализм. Например, чтобы объяснить, почему кто-то из чужаков вступился за вас, приходится делать логическую уловку: «Наверное, этот человек не такой, как они».

Однако деление на своих и чужих – эмоциональный процесс. Джонатан Хайдт из Нью-Йоркского университета показал, что часто осознание является оправданием нашим чувствам: мы пытаемся убедить себя, что ненавидим кого-то по рациональным причинам. Как мы уже говорили, при виде лица врага активируется миндалина. Критически это происходит задолго до того, как более когнитивные области мозга успевают обработать информацию.

Самым сильным свидетельством, что рознь – эмоциональный, неконтролируемый процесс, является то, что рациональными познаниями о чужаках легко манипулировать. Если показать людям мрачные изображения какой-либо страны, между которыми будут на доли секунды появляться изображения лиц с выражением страха, то негативное отношение к этому месту усилится. Христиане выражают более негативное отношение к нехристианам, если они только что прошли мимо церкви. В другом исследовании пассажиры на вокзалах в преимущественно белых пригородах заполняли вопросники о политических взглядах. Затем, на половине станций начала ежедневно появляться пара молодых мексиканцев, консервативно одетая и спокойно беседующая. Через две недели пассажиры заполнили второй вопросник. Примечательно, что присутствие таких пар заставило людей больше поддерживать сокращение иммиграции из Мексики и настроило их против амнистии для нелегальных иммигрантов (без изменения взглядов на афро-американцев, афроамериканцев или ближневосточных). Женщины при овуляции более негативно относятся к мужчинам из других социальных групп.

Наша когнитивная сторона, пытаясь поспеть за эмоциями, порождает мгновенную фактоидную или правдоподобную фальсификацию, которая объясняет, почему мы так ненавидим этого человека или группу. Мы принимаем лишь те факты, которые поддерживают нашу точку зрения и скептически оцениваем то, что говорит не в нашу пользу.

Лики ненависти

Конечно, разные типы «их» вызывают разные чувства и разные нейробиологические реакции. Наиболее часто мы рассматриваем чужаков как угрожающих, агрессивных и ненадежных. В экономических играх люди относятся к людям другой расы как к менее надежным. Белые люди склонны полагать, что афроамериканские лица более злобные, чем белые лица, и с большей вероятностью причисляют расово двусмысленные сердитые лица к другой расе.

Иногда мы испытываем к чужакам отвращение. За эту эмоцию отвечает инсула – область мозга, которая защищает животных от ядовитой пищи. У млекопитающих она реагирует на вкус или запах чего-то гнилого и вызывает раздражение желудка и тошноту. У человека она реагирует не только непосредственно на запах или вкус, но и на рассказ о чем-то отвратительном, страшные фотографии или видеозаписи. Поэтому выражение «меня тошнит от этого человека» не совсем метафора. Отвращение к абстрактным убеждениям другой группы слишком сложно для инсулы. Зато ее раздражают различные маркеры: мерзкая еда, прогорклые ароматы, кричащая одежда. По словам психолога Поля Розина из Университета Пенсильвании, «отвращение служит маркером этнической или внешней группы».

Мы можем подвергать чужаков осмеянию. Часто так поступают более слабые группы, чтобы уменьшить бремя подчинения и покорности. Мы также склонны считать Их более примитивными, с более простыми эмоциями и меньшей чувствительностью к боли. Например, в Древнем Риме, в средневековой Англии, в имперском Китае или на довоенном американском Юге, элита считала рабов слабаками, глупцами и простаками, неспособными к независимости.

От зависти до презрения

Важная работа Сьюзан Фиске из Принстонского университета исследует то, как мы классифицируем людей. Она выделяет две оси координат: «тепло» (является ли человек или группа другом или врагом, доброжелательным или злонамеренным?) и «компетентность» (насколько эффективно человек или группа выполняют свои намерения?).

Оси независимы. Попросите испытуемых оценить кого-либо. Если вы введете критерии статуса, то изменятся оценки компетентности, но не теплоты человека. Эти две оси создают матрицу с четырьмя углами. Естественно, мы оцениваем себя как в теплоте, так и в компетентности (H / H). Американцы обычно оценивают хороших христиан, афро-американских профессионалов и средний класс таким образом. Есть и другая крайность, низкая как в теплоте, так и в компетентности (L / L). Такие рейтинги относятся к бездомным или наркоманам. Область с высокой теплотой / низкой компетенцией (H / L) – это люди с ограниченными возможностями, отклонениями в развитии, немощные пожилые люди. Низкая теплота / высокая компетентность (L / H) – это то, как жители развивающихся стран относятся к развитым державам, которые их колонизируют.

Каждая крайность имеет тенденцию вызывать последовательные чувства. Для H / H – это гордость, L / H – зависть и негодование. H / L – жалость, L / L – отвращение. Просмотр фотографий людей L / L активирует миндалевидное тело и инсулу, но не веретеновидную область. Эту же реакцию вызывает фотография раны, в которой копошатся личинки. Напротив, просмотр лиц L / H или H / L активирует эмоциональные и когнитивные части лобной коры. Людям, которые вызывают реакцию между жалостью и гордостью, обычно хочется помогать. Колебания между жалостью и отвращением порождают желание исключить и унизить. Между гордостью и завистью возникает желание извлечь выгоду. И между завистью и отвращением – наше желание атаковать противника.

Наиболее очевидными являются сдвиги от своего к чужому. H / H к H / L – это пожилой и немощный родитель, H / H к L / H – деловой партнер, который предавал вас все эти годы, H / H к L / L – ваш успешный друг, который потерял все и оказался на дне общества. Бывает и наоборот: чужие со временем становятся нам ближе и понятнее. Если вы видите бездомного, который ищет хозяина потерянного кошелька – вы проникаетесь к нему уважением. Но самые интересные и страшные трансформации в истории – путь от L / H к L / L, от зависти к отвращению. В нацистской Германии евреев заставляли носить желтые повязки и чистить тротуары зубными щетками, прежде чем массово отправлять их в концлагерь. Когда Иди Амин изгнал десятки тысяч индо-пакистанских граждан Л / Н из Уганды в 1970-х годах, он сначала предложил своей армии ограбить, избить и изнасиловать их.

В фильме «Догвилль» Ларса фон Триера главную героиню унижают и предают лишениям, повышая градус жестокости

Сложностей в нашей категоризации врагов изобилуют. Есть феномен уважения и чувство товарищества с врагом. Возможно, в другой раз я бы с удовольствием обсудил бы с вами аэронавтику за бокалом вина, но сейчас мне нужно вас прикончить. Иногда возникает феномен самоотрицания: это показали психологи Кеннет и Мами Кларк в их душераздирающих «кукольных исследованиях» в 1940-х годах. Они продемонстрировали, как афро-американские дети вместе с белыми детьми предпочитали играть с белыми куклами, приписывая им более позитивные атрибуты (красивая, нарядная).

Цвет кожи vs цвет рубашки

Откуда такое настороженное отношение к другим расам? Во-первых, раса является биологическим атрибутом, заметной фиксированной идентичностью. Более того, люди эволюционировали в условиях, когда различия в цвете кожи свидетельствовали о том, что кто-то является чужестранцем, возможно, враждебным.

Но биологических причин ненавидеть другие расы нет. Расы появились в истории гоминидов сравнительно недавно (вероятно, всего несколько десятков тысяч лет назад). Генетические вариации в пределах расы столь же разнообразны, сколь между расами: сравните сицилийцев и шведов. Система классификации рас так же запутана. В разное время существовали мексиканские и армянские, южноевропейские и северноевропейские расы. Раса является культурным, но не биологическим конструктом.

Поэтому неудивительно, что расовые дихотомии Мы / Они часто заменяются другими классификациями. В одном из исследований испытуемые должны были прослушать список утверждений по отношению к фотографиям представителей различных рас, а потом попытаться вспомнить, какие фразы относятся к каждой из картинок. Если люди забывали что-то, они пытались классифицировать утверждения по расам. Затем испытуемым показали фотографии тех же людей, но в желтых и серых рубашках. На этот раз участники эксперимента стремились соотнести характеристики человека с цветом его рубашки, но не с расой.

Мэри Уилер вместе с Фиске, изучая реакцию миндалевидного тела на другую расу, показали, как сдвигаются категории своих и чужих. Когда испытуемым дается указание найти отличительную точку на каждом снимке, лица другой расы не активируют миндалевидное тело. Одна из групп испытуемых прикидывала, понравился ли бы человеку на фото тот или иной овощ. В этом случае миндалевидное тело не реагировало на лица других рас.

Почему это происходит? Вы смотрите на них, думая о том, что бы они хотели на ужин. Лучший сценарий: вы решаете, что вы и она разделяют некоторые предпочтения в отношении овощей – и тогда вы испытываете некоторую симпатию. В худшем случае вы поймете, что вы отличаетесь друг от друга, но по безобидным критериям, не окрашенным кровью любителей брокколи и ценителей цветной капусты. Вы думаете о человеке как о личности, и это ослабляет категоризацию «Мы»-«Они».

Быстрое рушение дихотомии может произойти при самых страшных обстоятельствах. В битве при Геттисберге генерал Конфедерации Льюис Армистед был смертельно ранен. Лежа на поле битвы, он дал секретный масонский знак. Офицер Союза Хирам Бингем узнал его, защитил и привел в полевой госпиталь. В одно мгновение мир перестал делиться на южан и северян и раскололся на масонов/немасонов.

Как покончить с рознью

Контакт. В 1950-х психолог Гордон Олпорт предложил «теорию контакта». Вкратце: следует объединить враждующие группы общим делом (например, подростков из двух враждующих народов в летнем лагере). Тогда враждебность исчезнет, сходства начнут перевешивать различия, и чужие станут своими. Есть вероятность, что искусственное объединение конфликтующих сторон, помещение их в замкнутую среду лишь усугубит ситуацию. Поэтому попытки подружить враждующие стороны должны проходить в определенных условиях: каждая сторона представлена одинаковым числом людей, совместно работающих над определенной задачей, контакт длительный и на нейтральной территории. Но даже в этом случае настоящее сближение маловероятно: враждующие стороны быстро прерывают контакт, а изменения в их общении временны и часто специфичны – «Я ненавижу их всех, но этот вроде неплохой парень».

Ассоциативные ряды. Если вы хотите немного уменьшить бессознательную неприязнь, есть одна хитрость. Прежде чем человек начнет ругать своих неприятелей, напомните ему о его любимой знаменитости из чуждого общества – создайте контрстереотип. Другой мощный когнитивный инструмент – перспектива. Представьте себя на месте своего врага. Как бы вы себя чувствовали?

Бойтесь эссенциализма. Проще говоря, убеждайте окружающих в том, что нет ничего постоянного: все зависит от индивидуальных особенностей людей. В одном исследовании белых испытуемых спрашивали, как они относятся к различным расам. Половину из них изначально настроили на эссенциалистское мышление, сказав им: «Ученые точно определяют генетические основы расы». Половина слышала антиэссенциалистское утверждение – «Ученые доказали, что раса не имеет генетической основы». Последнее настраивало людей против неравенства.

Сгладьте иерархии. Социальные различия обостряют непонимание: богатые оправдывают свой статус, очерняя неимущих, в то время как бедные завидуют господствующему классу. Известные клише «богатые тоже плачут» и «крестьянки любить умеют» – свидетельство такого конфликта. По результатам исследования, проведенного в 37 странах, чем выше неравенство в доходах, тем сильнее выражено у состоятельных людей такое отношение к более бедным.

Оригинал статьи

Источник: futurist.ru

Комментарии: